По радио звучит траурная музыка.
Корнеев в форме, перетянутой портупеей, с повязкой дежурного сидел за столом и читал книгу.
Траурная музыка наполняла комнату, и от нее на душе становилось скверно.
Корнеев встал, приглушил репродуктор.
В дежурку вошел Кафтанов в полном сиянии полковничьей формы.
— Здравствуй, Игорь.
— Здравия желаю, Андрей Петрович.
— Как служба, друг?
— Нормально. А у вас?
— Тоже…
— Андрей Петрович, правда… — Игорь кивнул на репродуктор.
— Да. Скоро передадут. Так что ты, Корнеев, дежуришь сегодня на рубеже двух эпох.
— Не понял.
— Потом поймешь. Кафтанов подошел к окну.
— Начальство приехало.
Игорь посмотрел на улицу и увидел Громова в генеральской форме, стоящего у машины, рядом с ним неизменный Кравцов.
— Ничего, Игорь. Это их последняя осень. Я не зря говорил о рубеже эпох. Ну, служи. А я поехал. Эти похороны нам еще станут боком.
Игорь сел за стол, открыл книгу. Но так и не успел прочитать ни строчки.
Вошли два мрачных сержанта. Между ними, крепко держась, чтобы не упасть, шел маленький человек в расстегнутом пальто.
Он посмотрел на Игоря, икнул и спросил:
— Дежурный?
— Да.
— Я их привел.
— Кого?
— Милиционеров.
— Привели? Почему?
— Да пьяные они, к людям пристают. Вот я и привел.
— Ну, что ж. Садитесь, давайте разбираться.
Игорь отодвинул кобуру назад, взял бланк протокола, устроился удобнее.
Один из сержантов подошел к репродуктору, повернул ручку.
Музыка была светла и печальна. Комнату наполнил реквием Моцарта.
