за которыми прятались старые особняки и новые компактные кооперативные жилища с гаражами на первых этажах. Вот здесь-то и проживал Балчев более десяти лет.
Следователь прошагал по неровному, с выбоинами, тротуару, нашел нужный номер и оглядел здание: хорошо сохранившаяся довоенная постройка с аккуратными эркерами на втором этаже и разрушающимся фризом над окнами. Недурно, сказал он про себя, тихо, уютно, к тому же в самом центре. Не хуже было и новое жилье Балчева в районе Лозенец[4] – у него явно губа не дура.
Метрах в пятидесяти за углом, тоже в старом здании, находилась аптека, в которой в свое время работала Кушева. Это открытие Станчев сделал лишь на днях, после тщательного изучения досье Балчева. Такое соседство казалось не случайным, хотя всякое могло быть. Интересно, знала ли что-нибудь об этом директорша аптеки, пожилая женщина с тяжелым пучком волос на затылке, и если знала, то почему ничего не сказала ему во время их первой беседы… Во всяком случае, с неудовольствием подумал Станчев, внимательно смотря себе под ноги, чтобы не споткнуться, начальство правильно пошерстило меня из-за этого Балчева. Действительно, слишком уж я простодушен, вернее, наивен, подумал он, ощутив усталость. Дважды он встречался с инженером, и оба раза тот показался ему откровенным, спокойным, более того – в его синих глазах читалось сожаление о Кушевой, смешанное с каким-то ощущением чуть ли не отцовского превосходства – молодая, зеленая, запуталась в сетях жизни, не подозревая, чем все может обернуться. А эта тайная связь? Она приоткрывала другой образ Балчева, которому подобная двойственность совсем не была в тягость. И, видимо, никак его не сковывала. Ну да посмотрим…
И Станчев направился к аптеке.
Завидев его, директорша кивнула своей помощнице, а затем провела его в маленькую комнатку, служившую одновременно и лабораторией, и кабинетом.
– Проходите, что вас снова привело к нам? Выяснились какие-нибудь новые обстоятельства?
Станчев сделал вид, что не расслышал ее, но вопрос взял на заметку – в нем чувствовался повышенный интерес. По привычке окинул взглядом тесную каморку – все было на своем месте, на стене висел календарь Фармахима[5], рядом стояли весы с бронзовыми украшениями, над маленьким столиком на леске была подвешена шариковая ручка в виде клоуна.
– Товарищ Ванева, – начал он, присев (в чужом месте он всегда присаживался на краешек стула), – что вы можете мне сказать о Симеоне Балчеве?
Женщина вздрогнула от неожиданности.
– Каком Балчеве… погодите…
– Инженере Балчеве, вашем соседе по улице.
– Ах да… Из двадцать третьего дома?
– Совершенно верно.
– Но он уже несколько лет не живет здесь.
– Значит, вы хорошо его знаете.
Ванева на мгновенье задумалась.
– Я бы не сказала, что хорошо… Мы знакомы.
– Вы часто видитесь?
– С чего бы это вдруг?
– Но вы все-таки встречали его?
– Ну да, он заходил за лекарствами.
– И это все?
– Да, а в чем дело?
Надо ее ошарашить, что ж рискнем, решил Станчев.
– А с Кушевой он здесь познакомился?
Ванева вздрогнула во второй раз, и Станчев убедился, что его догадка оказалась верной.
– Да, здесь.
– Когда и как это произошло?
Увядшее лицо женщины слегка побледнело: тонкий, легкий налет бледности выдавал такое же легкое смущение, сопутствующее сокрытию чужих тайн.
– Анетта поступила к нам осенью, в начале октября, а познакомились они перед Новым годом, – начала она заупокойным голосом.
Балчев зашел за каким-то лекарством, они взглянули друг на друга, и какая-то искорка проскочила между ними, – так впоследствии рассказывала Анетта – потом слово за слово, Балчев, производивший такое приятное впечатление, все-таки скрыл, что женат, но как бы невзначай сообщил, где и кем работает – тогда он, кажется, был директором какой-то конторы. В свою очередь Анетта – был у нее нюх на такие дела – почуяла выгоду, нет, погодите, это было позже, сначала они просто приглянулись друг другу, ведь бывает же такое? Меня-то в день их знакомства в аптеке не было, и я ни о чем не ведала. Вот когда он стал частенько названивать ей по телефону да встречать ее после работы, тогда Ани мне и сообщила, что за ней ухаживает один интересный мужчина, инженер-химик – ходили они в кино, по ресторанам, катались на его машине – вы же знаете, сейчас молодые быстро переступают границу дозволенного…
– И как долго это продолжалось?
– Почти полгода. Пока Балчев не затеял развод.
– Из-за Кушевой?
– Думаю, что решение пришло к нему раньше.
– И что произошло после развода?
– После развода Балчев съехал с квартиры, там остались жена с ребенком. Он же перебрался куда-то в Лозенец.
– Это вам сообщила Анетта?
– Да, их роман продолжался, Ани даже порядком увлеклась и поговаривала о замужестве, но потом поняла, что дело не выгорит.
– Почему?
– Как вам сказать… Балчев не больно жаждал, да и она уже убедилась, что на его постоянство рассчитывать не приходится – застала его раз с какой-то бабенкой.
– Вам известно ее имя?
– Откуда? Сама Ани не знала, и это выводило ее из себя.
– Значит, Кушева была влюблена?
– Сначала – да, но потом… Ани была хорошенькая, моложе его, любила пофлиртовать, вообще любила эти игры.
– У нее были мужчины до Балчева?
– А вы как думаете…
– Вам о них что-нибудь известно?
– Нет, видела только одного. Кажется, он был архитектором. Заходил иногда за ней в аптеку.
– Это продолжалось долго?
– После того, как появился Балчев, я его уже не видала.
Больше Ванева ничего не могла сказать ни об архитекторе, ни о других поклонниках Кушевой. Лишь добавила, что Анетта как-то раз жаловалась, что ее преследуют по телефону. Станчев почувствовал, что здесь у него вышла осечка, и хотел было закурить, но сдержался.
– Было бы очень здорово, если бы вы помогли мне выйти на след этого молодого человека. Это очень важно.
– Я же сказала, что не знаю, ни как его звать, ни откуда он, ни где работает.
– А вы бы узнали его при встрече?
– Возможно…
– Как вы считаете, Анетта была всерьез напугана телефонными звонками или просто притворялась?
– Ани не была притворщицей, у нее всегда была душа нараспашку.
– В каком смысле?
– Просто не строила из себя недотрогу.
– Современная свободная женщина?
