южных портов. Новый Орлеан уже занят северянами, Мобил надежно блокирован, Саванна тоже. Чарльстон, Уилмингтон и Галвестон были единственными в некоторой степени доступными портами.
— У нас недостаточно кораблей, чтобы полностью блокировать эти порты, и семьдесят пять процентов рейсов сквозь блокаду завершаются успешно, — сказал Филлипс. И добавил, возможно, без всякой необходимости:
— У Конфедерации больше чем достаточно оснований стремиться сохранить эту жизненно-важную линию.
Он сделал паузу, оценивающе глядя на нее, и Лорен ждала продолжения.
— Мы должны сделать эти рейсы невыгодными, — объяснил Филлипс. — Эти капитаны хитры, и капитан «Призрака» хитер не меньше их. Создается впечатление, что он всегда знает наши сигналы и часто исчезает с побережья, когда мы его видим. Очевидно, он знает некие водные пути, которых мы не знаем.
— Что будет с ним, если вы его схватите?
Филлипс с отвращением произнес:
— Черт побери! Прошу прощения, мисс. Конечно мы можем конфисковать его корабль и груз, но из-за того, что он англичанин, нейтрал, мы не можем задержать его дольше, чем потребуется, чтобы суд рассмотрел вопрос о захваченном грузе. А от одного только рейса он получает достаточно денег, чтобы купить новый корабль.
— Но, — добавил он, — на это потребуется время, а это будет болезненно для конфедератов.
Лорен пришла в ужас оттого, что капитан может быть ответствен за гибель американского корабля, за смерть ее собственного брата и все еще считаться нейтральным.
— После того, что он погубил один из наших кораблей?..
— Вспомните, — сказал ее собеседник, — на его корабле нет пушек. Стрелял-то ведь наш собственный корабль.
Лорен нахмурилась.
— Но я все еще не понимаю, что я могу сделать.
— Капитаны, совершающие рейсы сквозь блокаду, понимают толк в женщинах, — сказал Филлипс. — Конечно, у нас есть шпионы в Нассау, но ни один из них не в состоянии достаточно близко подобраться к капитану Кэботу, чтобы хоть чем-нибудь нам помочь.
Лорен широко раскрыла глаза. На лице ее появился румянец.
— Нет, нет, — поспешно сказал мужчина, сидевший напротив нее. — Мы не просим вас делать ничего недостойного. У нас там есть человек, торговец. Мы можем послать вас туда как его племянницу, и вы вступите в контакт с людьми, совершающими рейсы сквозь блокаду. Многие мужчины больше расскажут леди. Им нравится… немного похвастать. Если бы мы знали время его рейсов, речки или бухты, где он иногда скрывается, тогда наши корабли могли бы его подкараулить.
Лорен вопросительно смотрела на него, и он смущенно заерзал на своем кресле.
— Есть и другая возможность, — сказал он. Лорен выпрямилась в своем кресле.
— Если что-нибудь… случится с кораблем, когда он будет приближаться к Чарльстону, то у Кэбота не будет другого выхода, кроме как сдаться.
— Что? — подозрительно спросила она.
— У нас есть люди, которые могут вас научить… немного песка в машину или на одну из осей… способы имеются. У меня есть люди, которые могут вас подготовить.
— Но как?
— Корабли, совершающие рейсы сквозь блокаду, часто берут пассажиров.
Лорен молчала.
— Поверьте мне, мисс Брэдли, трудно лучшим образом послужить вашей стране или вашему брату. Много жизней будет спасено.
Несмотря на нежелание участвовать в этом деле, его последние слова убедили Лорен. Если она может спасти жизни людей, то, возможно, смерть Ларри не была напрасной. Ее определенно ничто не удерживало дома. Маленький домик в Довере казался слишком пустым, там остались лишь тени от ее отца и брата — люди, которые наполняли ее жизнь смехом и состраданием.
Врачебная практика отца перестала существовать вместе с ним. Она помогала отцу и брату в их работе, и отец часто говорил, что ее медицинские познания почти столь же глубоки, как у них. Но женщину никто не воспринимал всерьез. Поэтому ей приходилось просто помогать им обоим, и она была счастлива это делать. Но оба они умерли, и никто из пациентов без них ей не доверял.
Отец оставил ей немного денег. Немного, но достаточно, чтобы прожить некоторое время. Она пыталась устроиться добровольной помощницей в несколько военных госпиталей, но никто не захотел принять молодую незамужнюю женщину. Теперь мистер Филлипс давал ей шанс сделать кое-что для своей страны, сделать кое-что, чтобы отомстить за смерть брата.
Чайка нырнула в воду и отвлекла Лорен от ее воспоминаний. Месть. Хотел бы Ларри, чтобы за него отомстили? Хотел ли бы этого Ларри на самом деле?
Она сомневалась в этом. Старалась разобраться в том, что ею движет. Никогда прежде она не стремилась отомстить, считая такое стремление неблагородным. Но мистер Филлипс дал ей цель и средства. Лорен знала, что связала себя обязательствами, которые не могла нарушить, но, кроме того, она понимала, что ей не по душе роль, которую она должна была сыграть. Она прошла обширную программу обучения в маленьком домике в Вашингтоне, где ее учили подавать сигналы, учили флиртовать. Это заняло несколько месяцев, в течение которых у нее было время подумать о том, способна ли она на подобный обман.
Но у нее был долг перед братом. А если верить мистеру Филлипсу, то ничего страшного не произойдет. Худшее, что могло произойти с Адрианом Кэботом — это потеря корабля и краткое тюремное заключение, что было не столь ужасно, как то, что случилось с Ларри. И она могла помочь приблизить конец войны. Ради этого можно было сделать все, что угодно.
Разве не так?
Серый корабль, который капитан Таггерт опознал как «Призрак», приближался к клиперу. Лорен с предубеждением подумала о том, что судно, совершающее рейсы сквозь блокаду, не выглядело таким нарядным, как клипер. Она разглядела крупную светловолосую фигуру за штурвалом, заметила и то, что повсюду на палубе громоздились тюки с хлопком. Контрабанда. Потом, когда корабль проходил мимо, она разглядела высокую фигуру мужчины с рыжевато-каштановыми волосами, увлеченно беседующего со стоявшим у штурвала блондином ростом пониже. Неожиданно мужчина поднял голову, встретился с нею взглядом, подарил ей улыбку и слегка поклонился.
«А почему бы ему не пребывать в прекрасном настроении?» — подумала она, скользнув взглядом по забитым грузом палубам корабля. Он явно завершил еще один удачный рейс.
При любых других обстоятельствах она бы улыбнулась ему в ответ, ослепленная его обаятельной улыбкой, но неожиданно она вспомнила Ларри — Лоренса Брэдли Второго — улыбка которого так же заставляла таять женские сердца… и которого больше не было.
Следуя правилам, которым ее учили, она должна была улыбнуться в ответ, но не смогла этого сделать.
Вместо этого она отвернулась и пошла по короткому коридору в свою каюту. Все было уже упаковано, хотя она знала, что большинство из ее нарядов не годятся ни для этого климата, ни для ее целей. У нее были деньги, которые Фил-липе дал ей на одежду, — он сказал, что ей следует отказаться от черного платья и выглядеть веселой и нарядной, может быть, даже чуточку легкомысленной.
До сих пор она неизменно считалась благоразумной и компетентной — до такой степени благоразумной, что это отпугивало практически всех претендентов на ее руку. Ей было двадцать четыре года — некоторые назвали бы ее старой девой. Но она никогда не считала, что ее самооценка может зависеть от наличия или отсутствия мужа.
И вот она приняла на себя обязательства, которые должна выполнить до конца. Ей пришло в голову, что вся эта суета может оказаться напрасной: хотя претенденты на ее руку и были, никто из них не сошел с ума оттого, что она проявила к нему недостаточно интереса. Она знала, что была не лишена привлекательности, но знала также, что ее нельзя считать умопомрачительной красавицей.
Вот почему пресловутый капитан мог сколько угодно бросать на нее свои взгляды.
Лорен вошла в каюту и оглядела ее, желая убедиться, что все собрано. Она остановилась у зеркала,
