— Как — пустым? — растерянно спросил Уильям, начиная догадываться, что попал в историю, которую трудно назвать приятной или веселой.
Никто не обратил внимания на его возглас.
Английский чиновник продолжил:
— Кроме того, возникли новые обстоятельства.
— Какие еще обстоятельства?
Судейский придвинул Уильяму лист пергамента:
— Распишитесь, сэр. Вот здесь.
Толстый желтый ноготь указал, где именно. В пальцах покупателя само собой оказалось заточенное гусиное перо, уже обмакнутое в чернила. Стакан с джином был как-то незаметно из этих пальцев вынут.
— Как же, господа…
— Расписывайтесь, расписывайтесь, господин владелец. Здесь, правильно, и вот здесь. Все. Процедура закончена.
Стакан с джином снова оказался в руке у обалдевшего Уильяма. Это все орудовал тот самый матрос. Он тихонько прошептал на ухо своему новому хозяину:
— Пейте, пейте.
Хозяин выпил и дальнейшую сцену наблюдал через слегка искаженное стекло быстро нараставшего опьянения.
— Я все же прошу объяснений, господа! — громко попросил мсье Леруа.
Англичане сворачивали пергаменты и поправляли парики. Булькал наливаемый в стакан Уильяма джин.
— Дело в том, что завтра на рассвете бристольский порт будет закрыт.
— Почему?
— Вы не догадываетесь?!
По губам англичан пробежали снисходительные улыбки, информированный человек всегда чувствует свое превосходство над пребывающим в неведенье.
— Завтра в городе будет объявлено, что Англия и Франция находятся в состоянии войны.
Конечно же, после этих слов установилось молчание. Другой чиновник расшифровал слова, произнесенные коллегой:
— Ваш «Бретонец» будет арестован, а затем и конфискован. Это-то вы можете уразуметь? Вам нужно выйти из порта немедленно. Насколько мне известно, вы плаваете именно по французскому паспорту.
Мсье Леруа шумно сглотнул слюну:
— Как же мы выйдем, у нас ведь еще нет разрешения, мы должны его получить только завтра у капитана порта.
— Вот за то, чтобы избавить себя от этой неприятной и опасной процедуры, вы заплатите нам полторы тысячи фунтов. Теперь вам все ясно?
— Что значит — ясно? Какая еще война? Что вы всё такое говорите?! — пьянея и трезвея одновременно, рванулся вперед Уильям Кидд.
Бдительный матрос удержал его за плечо. «Хозяин» рванулся сильнее, но это оказалось бесполезным.
— Ну что, будем пересчитывать денежки? — с неожиданной веселостью спросил судейский у мсье Леруа.
— Какого подвоха вы опасаетесь? — поинтересовался второй чиновник.
— Мне непонятно, почему решили ждать до утра, ведь завтра вы могли бы получить все три тысячи.
— Не важно, как их можно получить, важно, как их можно оставить у себя, — с обезоруживающей откровенностью было ему сообщено.
— Ведь вы, отплыв из Бристоля, заберете с собою не только полторы тысячи фунтов, но и этого джентльмена, большого специалиста по покупке кораблей. А нам останутся подписанные им бумаги, из коих следует, что он по доброй воле заплатил за право обладания вашим «Веселым бретонцем».
Мсье Леруа криво усмехнулся:
— Ладно, давайте разрешение на выход.
Судейский полез за обшлаг своего сюртука и, передавая разрешение, сказал:
— Учтите, комиссионный сбор за совершенную покупку, который следует выплатить в казну, будет взят с вашей суммы.
— Почему это?
— Война — очень дорогое дело, мы не можем оставить Англию без средств.
Уильям потрясение выслушал этот диалог и вдруг воскликнул:
— А я?!.
«ВЕСЕЛЫЙ БРЕТОНЕЦ»
(продолжение)
Три следующие недели Уильям Кидд провел как во сне Правда, это был очень тяжелый сон, в котором приходилось непрерывно работать, страдать от недоедания и жажды, терпеть оскорбления и побои. Никаким весельем на борту «Веселого бретонца» и не пахло. Посудина была старая, ее то и дело требовалось латать, бороться с мелкими течами, для чего приходилось сутками сидеть в затхлом трюме.
Судя по всему, мсье Леруа (а именно он оказался капитаном французского парусника, в то время как мсье Жаке — боцманом) был не слишком удачливым флотоводцем. Человек со средствами не доводит свой корабль до такого состояния. Он сделался капитаном, возглавив бунт против прежнего владельца, занимавшегося вполне законным промыслом — транспортировкой чая и почты из ост-индских владений французской короны. Почувствовав настроение команды, которой надоело болтаться за гроши по морям и травиться гнилой солониной, он вошел в капитанскую каюту и выстрелил в лоб лейтенанту Дорсею, после чего собрал команду на совет. Там было решено поднять пиратский флаг и начать войну против испанского торгового флота.
Эйфория, обуявшая полсотни негодяев, составлявших команду «Бретонца», рассеялась довольно быстро. Выяснилось, что с двенадцатью пушками, имевшимися на борту, с безнадежно заросшим ракушками днищем бывшему почтовику не на что рассчитывать в столкновении даже с галионом средних размеров. Оставалось пробавляться нападением на всякую мелочь вроде одномачтовых шлюпов и медлительных галер, сохранившихся еще кое-где в Карибском море.
В таких делах добыча была немногим больше официального королевского заработка.
Это ввергло команду в уныние.
Леруа попробовал пристать к какой-нибудь пиратской флотилии, дабы стать участником большого совместного налета. Но выяснилось, что времена Моргана и Олоннэ миновали и пираты больше не решаются на крупные самостоятельные акции, предпочитая полной разбойничьей свободе жизнь за конных каперов, то есть грабителей, состоящих на службе у правительства.
Новоявленный капитан попробовал было пойти по этому пути, но вовремя сообразил, что делать этого не надо. Как бы он смог объяснить морским чиновникам французского короля, откуда у него корабль. И именно этот корабль. Тогда Леруа сделал последнюю попытку Он решил предложить свою шпагу Вильгельму III, королю Англии. За этим он и прибыл в Бристоль.
Без единого сантима в кармане.
Ему удалось свести кое-какие знакомства в местной чиновничьей среде, и, будь у него деньги, он бы сумел обстряпать свое дело. Но денег, как уже говорилось выше, в наличии не имелось. А без взятки никакой чиновник и пальцем не шевельнет.
И тут мсье Леруа увидел на набережной пышно, но нелепо разодетого мужчину.
— Ну ты, судовладелец, ты почему еще не наверху?! — проревел Жаке, переворачивая висячую парусиновую постель Уильяма Кидда.
Тот свалился на грязный, заплеванный табачной жвачкой пол и больно ударился коленями. Он только что вернулся с вахты и едва успел заснуть.
