профессор. – Вивьен не игрушка, которую можно купить. Она – женщина…
– Не сомневаюсь, и потому еще больше стремлюсь обладать ею, – холодно сообщил Стивен.
– Боюсь, ничем не смогу помочь. Вивьен не жила постоянно в моем доме с тех пор, как я развелся с ее матерью. Девочке тогда было десять лет.
– Но вы часто встречались с ней.
Стивен хорошо помнил мать Вивьен, моложавую красавицу Мадлен, которая на всех университетских вечеринках стремилась быть центром обожания мужчин. Он был уверен, что Мадлен Крестон предпочитала не распространяться о существовании довольно взрослой дочери.
– До некоторой степени – это так, – осторожно согласился Крестон. – Мои адвокаты знали каждый шаг Мадлен. Она добилась через суд солидных алиментов для себя. Она также потребовала, чтобы я оплачивал дорогой пансион при монастыре, куда она отправила Вивьен на воспитание. Взамен я получил право забирать девочку к себе на время каникул.
– Я так и предполагал, – сухо заметил Стивен.
Он прекрасно понимал, что после развода ни один из родителей не обеспокоился всерьез о судьбе девочки. Двое эгоистичных взрослых людей использовали Вивьен как оружие в своей борьбе. Как сказывается подобное отношение на ребенке, Стивен знал
– Даже если бы Вивьен не имела собственного мнения, в котором, поверь, она очень тверда, несмотря на ее внешнюю беззащитность, – прервал размышления Стивена скрипучий голос Роджера Крестона, – время, когда отец выбирал будущего мужа…
– Разве я сказал хоть слово о замужестве? – удивился Стивен. – Женитьба существует для тех наивных глупцов, которые верят в любовь и в прочие романтические бредни. Ваши собственные неудачные опыты супружества доказывают, что это чепуха. Вивьен нужна мне совершенно для другого, для одной- единственной вещи. Для секса.
– Но это неприлично! – Голос Крестона сорвался на фальцет.
– С каких это пор вы, уважаемый профессор, стали ярым защитником морали? – ехидно осведомился Стивен.
Профессор не мог произнести ни слова. Беззвучно шевеля губами, он остолбенело уставился на Стивена, будто увидел перед собой неизвестное науке чудовище. Возможно, с неожиданным юмором подумал Стивен, профессору так и кажется.
– Как ты дошел до такого бесчувствия? – обретя наконец дар речи, с искренней жалостью спросил Крестон.
Ответная усмешка Стивена была мрачной, как ненастная ночь, и колючей, как острие ножа.
– Когда-то вы предупредили меня, что каждый норовит съесть другого. И даже в нашем вроде бы мирном занятии наукой есть место жестокости.
В памяти Стивена вспыхнуло воспоминание о диверсии в лаборатории. Запах опаленной взрывом кожи вновь встревожил его ноздри, нечеловеческий крик боли рвался из горла, голова болезненно закружилась. Колоссальным усилием воли, которая закалилась за долгие месяцы, проведенные Стивеном в больнице, он заставил себя остановить поток болезненных воспоминаний.
– Итак, поскольку погода портится и в ближайшее время ожидается шторм, я предлагаю вам, уважаемый профессор, отправиться в обратный путь немедленно. Я охотно доставлю вас к побережью, где есть катер, и мы таким образом сэкономим кучу времени. Представьте себе, я буквально схожу с ума по вашей дочери. Я слишком много времени посвящаю мыслям о ней, так много, что даже не могу работать. Теперь я еще больше утвердился в мнении, что женщин следует исключить из сферы жизни ученого.
Провожая ошеломленного Роджера Крестона к двери кабинета, Стивен продолжал непринужденно болтать:
– Могу заверить вас, профессор, что, несмотря на очевидные физические недостатки, я по-прежнему пользуюсь у представительниц прекрасного пола успехом, а удовлетворить их сексуальные запросы для меня не составляет ни малейшего труда. Я мог бы решить проблему с Вивьен и другим способом, но это потребовало бы много времени. А у меня нет ни времени, ни терпения. Поэтому я отдаю это дело в ваши руки.
– В мои руки?
– Конечно! Вы скажете вашей очаровательной дочери, что я приглашаю ее в «Замок Грёз» – так я называю мой дом на этом острове – и объясните зачем. Она будет принята с почетом и уважением, все возможные удобства ей гарантированы. Я читал, – Стивен открыл перед поникшим Роджером Крестоном дверь, – что у Вивьен были утомительные гастроли. Я предоставлю ей возможность отдыхать днем, сколько она пожелает. Но ночи, – Стивен мрачно ухмыльнулся, – ночи будут моими! Позвольте не рассказывать вам о подробностях.
– Ты не человек, а монстр! – взорвался Крестон, невольно взглянув на вишневые рубцы, стянувшие левую щеку Стивена.
– Пусть так, – небрежно согласился Стивен, хотя в его глазах полыхнула ярость, – но я еще и мужчина. Мужчина, полный желаний. Их вызвала ваша дочь. Когда она удовлетворит пыл моих страстей, я отпущу ее на все четыре стороны. Целой и невредимой.
– И ты думаешь, я хоть пальцем шевельну, чтобы заставить мою дочь спать с тобой?!
Роджера Крестона затрясло от возмущения, его лицо побагровело так, что Стивен испугался, не хватит ли старика удар. Столь бурная реакция была для Стивена совершенно неожиданной, он не предполагал, что профессор, проженный циник, станет искренне беспокоиться о судьбе дочери.
– Я слышал, у вас в университете довольно шаткое положение, – как ни в чем не бывало продолжал Стивен. – Вы старый человек, не способный держаться на диктуемом современной наукой уровне. И вам придется посоветовать вашей дочери приехать в мой дом, так как в противном случае то, что произошло между нами десять лет назад, я сделаю достоянием всего научного мира.
