художественной выразительности стихов. Сколько сердечной, кристальной чистоты в отношении поэта к 'милой Шаганэ':
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Пленительна красота восточной природы, ласков южный ветер, легко сердцу с любимой. Но думы о Родине и здесь не покидают поэта, неудержимо влечет к себе земля дедов и отцов:
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Гуманность, чувство дружбы, искренность и романтичность, сочетание восточного колорита с поэзией русских раздолий, завершенность формы - все это в 'Персидских мотивах' показывает, как светла и чиста была песнь любви, которую пело сердце поэта.
Летом 1925 года Есенин вернулся в Москву. С тяжелым предчувствием оставлял он своих новых друзей - бакинских журналистов, среди которых он так хорошо себя чувствовал:
Прощай, Баку! Тебя я не увижу.
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
И сердце под рукой теперь больней и ближе,
И чувствую сильней простое слово: друг.
Приехав в Москву, Есенин хочет 'не дружить' с богемой. Об этом намерении он говорил еще в одном из кавказских писем: 'Назло всем не буду пить, как раньше. Буду молчалив и корректен. Вообще хочу привести всех в недоумение. Уж очень мне не нравится, как все обо мне думают... Весной, когда приеду, я уже не буду никого подпускать к себе близко... Все это было прощание с молодостью. Теперь будет не так'. В стихотворении 'Мой путь' поэт говорит:
Ну что же?
Молодость прошла!
Пора приняться мне
За дело,
Чтоб озорливая душа
Уже по-зрелому запела.
И пусть иная жизнь села
Меня наполнит
Новой силой...
Но эта позиция не устраивала его 'друзей'. За спиной у Есенина и при нем они говорили, что он 'настоящий' поэт не в 'Руси советской', а в 'Москве кабацкой'. Раздавались голоса, что многие из кавказских стихов Есенина посредственны и что о Марксе и Ленине ему, пожалуй, писать рано.
Есенину, отдававшему все, а вернее, жертвовавшему всем ради творчества, у которого, как однажды заметил Д. Фурманов, 'вся жизнь - в стихах', эти нападки ранили сердце, сбивали его с пути.
И все же груз прошлых ошибок, чуждые идейные влияния, раздумья о днях, растраченных напрасно, неустроенность личной жизни, мелкобуржуазная имажинистская среда тяжелым бременем ложились на душу поэта. Есенину было иногда очень трудно шагать в ногу с народом, с новой жизнью. Он с болью писал, что остался в прошлом одной ногой и, стремясь догнать стальную рать, скользил и падал другой.
Много сил приходилось ему тратить, чтобы избежать падения с кручи и до конца своих дней сохранить сыновнюю любовь к Родине. Как остро поэт чувствовал эти 'черные' силы, все настойчивее и ближе подступавшие к нему! Особенно это ощущается в поэме 'Черный человек'. Работать над поэмой он начал в 1924 году и написал несколько вариантов. Последний из них помечен 14 ноября 1925 года. Образ 'прескверного гостя' - 'черного человека', как это еще в 1926 году верно подметил в своих воспоминаниях о Есенине литературовед И. Н. Розанов, конечно, сродни тому, который зловеще гнался за Моцартом у Пушкина:
Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду,
Как тень, он гонится.
('Моцарт и Сальери')
В 'Черном человеке' ненависть, презрение, гнев неотделимы от боли, мучительных раздумий, тоски и страха, который нагоняет по ночам на поэта 'прескверный гость'.
С трагической искренностью поведал Есенин в своей поэтической исповеди о том 'черном', что омрачало его чистую душу, что все больше терзало его 'непродажное' сердце. Но это только одна грань, одна сторона поэмы.
Есенин был подлинным гуманистом, он стремился воспевать то, что было в жизни 'крепче и живей', его стихи полны любви к людям и вместе с тем проникнуты тревожным беспокойством об их настоящем и будущем.
'Прескверный гость' - 'черный человек' у Есенина - это не только его личный враг. Нет, он враг всего прекрасного, враг Человека. В поэме он олицетворяет черные силы, доставшиеся новому миру в наследство от старого, в котором господствует 'философия' - 'человек от природы подл'. И не случайно замысел 'Черного человека' возник у Есенина в пору его пребывания за границей. Там особенно явственно встал перед ним этот страшный образ. В символической сцене, завершающей словесную дуэль поэта с 'черным человеком', летящая трость, брошенная поэтом прямо в его морду, разбивает лишь зеркало.
Но поэмой о 'прескверном госте' Есенин так яростно 'ударил' 'черного человека', так бесстрашно обнажил его 'черную душу', что необходимость суровой, беспощадной борьбы с ним стала еще более очевидной.
В ноябре 1925 года Есенин лег в московскую больницу лечиться. Он надеялся, что уйдет от окружения, которое все больше угнетало и тяготило его. То же стремление переменить обстановку, избавиться от московских 'друзей' приводит его в конце декабря 1925 года в Ленинград. Здесь он предполагал пробыть до лета, чтобы затем поехать в Италию к М. Горькому. Но намерения эти остались не осуществленными. В ночь на 28 декабря в ленинградской гостинице 'Англетер' Есенин покончил жизнь самоубийством. За день до своего трагического конца Есенин написал стихи 'До свиданья, друг мой, до свиданья...' и дал их знакомому ленинградскому поэту, который зашел в номер. Поэт хотел их здесь же прочитать, но Есенин остановил: 'Нет, ты подожди! Останешься один - прочитаешь. Не к спеху ведь'. Ленинградец вспомнил о них только тогда, когда поэта не стало.
Стихи были опубликованы. 'Друзья' поэта и некоторые критики пытались представить их как поэтическое завещание Есенина и даже как выражение 'духа' времени. Ухватились за эти строки и те, кто в годы нэпа испытал на себе влияние мелкобуржуазной стихии. 'Сразу стало ясно, - писал в связи с этим Маяковский, - сколько колеблющихся этот сильный стих, именно стих подведет под петлю и револьвер... С этим стихом можно и нужно бороться стихом и только стихом'. И Маяковский пишет стихотворение 'Сергею Есенину', в котором стремится вырвать Есенина у тех, кто пытался использовать его смерть в своих целях. Эти 'почитатели' Есенина после его смерти стремились доказать неизбежность трагического конца, убедить, что причина смерти в том, что он растратил свои поэтические силы, что его лирический талант вступил в конфликт с эпохой. Между тем нельзя рассматривать жизнь и оценивать творчество поэта, исходя только из трагического конца.
Поэзия Есенина в высшей степени драматична и правдива, она полна острых социальных конфликтов и поистине трагедийных коллизий, порой, казалось бы, неодолимых противоречий. 'Сорокоуст' и 'Анна Снегина', 'Пугачев' и 'Песнь о великом походе', 'Русь уходящая' и 'Капитан земли', 'Исповедь хулигана' и 'Стансы', 'Москва кабацкая' и 'Персидские мотивы' - поначалу трудно даже представить, что все эти поэмы и стихи написал один человек и за такое короткое время.
И тем досаднее и огорчительнее, что в прошлом противоречия во взглядах и творчестве поэта чаще всего объяснялись лишь индивидуальными чертами характера Есенина, 'раздвоенностью' его личности, субъективными мотивами.
Особенно подчеркивалась мысль о 'раздвоенности' лирического героя поэзии Есенина, об
