— А сколько время сейчас?
Улимор посмотрел на часы. — Половина двенадцатого.
— Капец! — Как обычно выругалась девушка. — Я же опаздываю. Сегодня похороны моего деда. Как отсюда выйти? — Катя обвела взглядом многочисленные двери.
— О, мне очень жаль, — понимающе произнес Улимор. — Скажи куда тебе нужно, а я покажу дверь.
Катя пожала плечами. — Не знаю. Домой. Нет, может сразу на кладбище.
— Ты проснулась! Наконец, — донесся звонкий голос и через секунду Катю заключили в дружеские объятия. Рыжий книгочей широко улыбался. — Слушай эта гостиницы настоящая находка. За те дни, что ты проспала, я кого только здесь не встретил. Столько магии в одном месте. Удивительно, что магистериум не закрыл ее. Они убеждают всех, что магии нет. Но тут ее столько! Пойдем, я покажу тебе троллей.
— Троллей? Марк, давай не сейчас, — произнесла Катя, как вдруг на нее будто в очередной раз вылили ведро воды. — Подожди-ка. Сколько дней я проспала?
— Почти неделю, — ответил книгочей.
— Шесть дней, — уточнил Улимор.
Катя плюхнулась на стоявшее рядом с окном кресло.
— Как шесть?
— На борьбу с недугом у тебя ушло много сил, понадобилось несколько дней, что бы их восстановить. — Объяснил господин Харвенкус.
— Если так, то это значит… — тихо произнесла Катя.
— Ты опоздала на похороны своего деда? — Догадавшись, произнес Улимор.
— Причем на неделю, — если бы Катя была одна, то скорее всего она возмущенно вскрикнула, ибо терпеть не могла, когда что-либо выходило из-под ее контроля.
— Как это так? — Удивился Марк и подошел к той, которую уже считал своим другом. — Что же ты раньше не сказала?
— Когда Марк?
Книгочей виновато поджал губы.
— Ну да верно. Сожалею, что так получилось.
Катя вдруг рассердилась. — Конечно, в моем положении только и остается что сожалеть! Причем обо всем. Можно начинать, прямо с моего рождения. Капец какой-то…
Марк и Улимор переглянулись. Было ясно, что девушке тяжело и навряд ли, хоть одно из устных утешений облегчит ее боль. Катя встала и подошла к окну. За мутными стеклами в уютном дворе росло большое дерево. Ветки тихо перешептывались, печально свисая до самой земли.
— 'Какое большое' — подумала девушка.
Дерево медленно увядало, и ни один из известных способов не мог его спасти.
В комнату тихо вошли Нэльс и Ольга. Фонарщик хотел что-то произнести, но книгочей кивком остановил его.
Несколько минут в комнате царила скорбная тишина. Никто кроме хозяйки этого безмолвия не решался его нарушить.
Катя еще какое-то время смотрела на большое дерево, но потом повернулась и оглядела всех присутствующих. Девушка ни когда не относилась к числу тех людей, для которых результатом шага вперед являлся, увесистый пинок в зад. Но очень часто именно серьезные промахи, которые она совершала, стремительно продвигали ее жизнь вперед.
— Ладно. Есть вещи, которые невозможно исправить. — Она вздохнула и обратилась к длинноносому лекарю. — Я, пожалуй, должна сказать вам спасибо. Да и тебе Нэльс тоже.
Фонарщик учтиво поклонился.
— Спасибо вам. Если будет что-то, что бы я смогла для вас сделать, то… легко. — Девушка убрала с лица красную прядь и посмотрела на фонарщика. — Не люблю быть кому-то должна.
Марк улыбнулся и почесал подбородок.
— Говоришь так, будто прощаешься. Но не уверен, что мы четверо скоро расстанемся. Давай мы с тобой пойдем.
Девушка посмотрела на книгочея. — Куда?
— Это ничего, что ты опоздала на похороны своего деда. Такие уж были обстоятельства. А мы прямо сейчас, пойдем на его могилу. Главное ведь то, что ты помнишь.
— Я тоже его помню, — вдруг произнесла блондинка. — Твой дед был хорошим человеком, хоть и сумасшедшим немного. Правда я маленькой была, когда его последний раз видела.
Катя усмехнулась.
— Да я и сама была маленькой.
— Есть вещи, которые нельзя изменить, — повторил Улимор. — Если решили идти, скажите куда, а я открою вам дверью.
Катя кивнула. — Хорошо, я буду рада, если вы все со мной пойдете. Так веселее будет. На кладбище все-таки идем, — отшутилась она.
— Договорились, — согласился Нэльс. Хотя его совсем не устраивала перспектива разгуливания по городу, зная, что за ними будит охотиться безжалостный монстр. Но он был солидарен с чувствами первого хранителя и уважал ее права. — Идемте собирать вещи.
Марк и Ольга вылетели из комнаты, громко хлопнув дверью.
— Кать, останься здесь. Я принесу твой рюкзак, — произнес Нэльс и вышел за остальными.
— У тебя хорошие друзья, — заметил лекарь.
— Похоже, что так, — согласилась девушка.
Они оба замолчали.
— Я… — вдруг робко произнес длинноносый смотритель гостиницы, но не договорив смолк.
— Что? — удивилась Катя. — Вы что-то хотели сказать?
Господин Харвенкус оглядел милую ему девушку. Он хотел кое-что предложить ей, но, ни как не решался на это.
Катя подняла брови и широко улыбнулась.
— Ладно вам, если хотите что-то спросить, спрашиваете.
— Нет ни в этом дело.
— А что тогда?
— Я, пожалуй, кое, что тебе должен… — Улимор запустил руку в карман пиджака и вытащил оттуда баночку сушеной приправы.
— Укроп? — Удивилась Катя.
— Опаньки, прости не то. Все забываю его выложить, — банка с зеленью отправилась обратно, а смотритель взволнованно похлопал по всем карманам. — А вот он, — найдя нужное обрадовался он.
В руках господина Харвенкуса засверкал золотой медальон. Тот самый, что излечил девушку.
— Это ценная вещь. Ни золотом исчисляемая, а спасенной жизнью. Носи его всегда, — произнес он и протянул волшебный кулон Кате.
— В смысле всегда? — в очередной раз удивилась девушка. — Вы что, мне его дарите?
— Совершенно верно.
— Спасибо конечно, но…
— Лучше на твоем месте, согласиться и взять его. Вещь не спорю, мне очень дорогая, но я хоть как- то должен искупить то, что натворил.
Катя взяла медальон. — А что вы натворили?
— Скажем так, поставил не точный диагноз.
— Надеюсь не мне?
— Нет, нет. Ни в этот раз. — Улимор Харвенкус не хотел об этом говорить, поэтому быстро сменил тему. — Тот, кто напал на тебя, может сделать это вновь. Но если ты будишь носить этот амулет. В лучшем случае, он тебя не заметит, ну а в худшем, не сможет тебя снова отравить. Вещь сильная, надень и не снимай.
— Спасибо, — это единственно, что могла сказать Катя. Она приняла подарок, быстренько надела его
