Фонарщик и книгочей переглянулись.
Через несколько секунд, острая боль сковала грудь Нэльса. Настолько сильная, что юноше показалось, будто его ребра выламывают изнутри. На самом же деле, сантиметр за сантиметром в его кости проникали холодные щупальца осьминога. Остывая, они превращались в метал, раздирая грудь Нэльса на мелкие кусочки. Фонарщик изогнулся и терпел инородное напряжение столько, сколько выдерживала его воля. Но уже через несколько секунд, палату озарил душераздирающий крик.
— Эй, вы что делаете? — Прокричала Ольга.
— Потерпи, потерпи, — заботливо прошептал Улимор, продолжая силой удерживать Нэльса в нужном ему положении. — Ещё немного.
В груди фонарщика что-то хрустнуло. На густых ресницах появились соленные капли. Истошный крик, постепенно превращался тихое рычание, затем в слабый писк.
— Что вы с ним сделали? — Отпихнув длинноносого лекаря, возмутился книгочей.
— Теперь у вашего друга стальной корсет, — объяснил Харвенкус и постучал кулаком по груди Нэльса. — Теперь он почти что дровосек. Минута боли и никакие секиры ему теперь не страшны.
Фонарщик громко вздохнул, словно вынырнул из бурной реки.
— Ого! А можно и мне такую осьминожку? — Протараторил Марк и потянулся к склизкой баночке. — Я потерплю.
Улимор Харвенкус закрыл крышку и поспешил спрятать содержимое в кармане пиджака.
— Когда сломаешь себе что-нибудь, тогда и получишь угощение. А пока руки прочь. Стальных осьминогов не так много осталось. Их больше не добывают. Поэтому они могут действительно кому-нибудь понадобиться.
В разговор вмешалась Ольга.
— Поэтому вы припрятали их в свой карман?
— В аптечке моей гостинице, как раз этих осьминогов и не хватает, — последовал ответ. — Ничего не случиться, если позаимствую парочку.
За дверью послышались шаги.
— Что там происходит? — Прогнусавила женщина спешно поднимавшаяся по лестнице.
— Это она, — Марк и Ольга узнали обладательницу неприятного голоса.
— Толстуха, что нас не пускала, — прошептал книгочей.
— Всё, все тогда уходим, — длинноносый лекарь, схватил Марка и Ольгу за руки и потащил к двери.
— Но Нэльс? — возмутилась Ольга.
— Ничего с ним не случится. Придем утром. Идемте, — заторопил Улимор Харвенкус и вытолкнул молодежь за дверь.
Нэльс нашел в себе силы и произнес:
— Я жду вас завтра…
***
Наступил день Великого Совета. Давно представители каждого созданного четырьмя братьями рода не собирались вместе. Два дня слишком маленький срок, чтобы смогли появиться все оговоренные в списках, но большая часть перечисленных все же прибыла к назначенному времени.
Черно-белая стража в меньшем составе, чем была изначально, сопроводила Катерину до комнаты Ожидания. Которая напоминала посеребренную клетку, переплетенную массивными стальными прутьями. Девушка осталась внутри, а стража окружила комнату снаружи. Здесь стояла мягкая тахта с полудюжиной белых подушек, маленький квадратный столик и пара удобных кресел напротив. На столе мерцал небольшой круглый аквариум с парочкой золотых рыб в чистой воде.
— Чего-нибудь желаете? — Осведомился кто-то из белой стражи.
— Провалиться, — огрызнулась Катя. — Спасибо, отвалите!
Сегодня решается ее судьба, а за последние день, к ней никто не соизволил явиться. Хотя, Катя понимала, что друзей, скорее всего к ней просто не пустили. Радовало лишь то, что когда она проснулась, на краю кровати лежали ее вещи: постиранные и отглаженные. Катерина все же сомневалась, что обнаружит их после пробуждения. Старикашка, что снимал с нее мерки, был немного подозрительным, и девушка легко могла предположить, что тот подменит наряды. Но, слава Богу, обошлось. Хотя настроение у Первого Хранителя было паршивое…
— Паршиво, паршиво, паршивенько, — выдохнула девушка, медленно опускаясь на белоснежную тахту. — Эй! А кто-нибудь знает, когда начнется совет?
— Как только наследники займут свое место, — прозвучал ответ у Кати за спиной.
Девушка обернулась. — А это примерно через сколько?
Тишина.
— Ладно, я все равно никуда не тороплюсь.
Ещё несколько минут Катя сидела в полном одиночестве, но вскоре в комнату влетел заполошный старик в огромной остроконечной шляпе.
— Это что на тебе? — Засмеялась девушка, внимательно разглядывая своего деда.
— Спецодежда, — ответил Горвин и стащил с головы неказистый головной убор. — Я все-таки старейшина. Как ты?
Катя лениво развела руками.
— Каком к верху. Спасибо, что хоть спросил.
Горвин распростер объятия. — Ты даже не обнимешь старика?
Девушка оживилась. — А ты созвал достаточное количество для моего освобождения?
— Ещё не знаю. Приглашений разослал в сотни концов света, а кто явиться увидим.
— Четыре, — отмахнулась Катерина.
— Что четыре?
— Концов света, всего четыре. Так что твои приглашения не дойдут до адресатов. Я не хочу тебя обнимать.
Горвин присел рядом с внучкой.
— Катя, отгоняй тоску, она притягивает неудачи! Совет ещё не начался, а ты уже поникла.
— Я поникла, сразу как перешагнула порог дома Елизаветы Удальцовой. Поэтому твой Совет к моему настроению никакого отношения не имеет. А ты, думаешь, все будет хорошо? Только честно.
Горвин улыбнулся, бережно обхватив руку девушки теплыми пальцами.
— Я верю в это. Верь и ты.
У решетчатой двери комнаты ожидания появился советник Карл.
— Горвин, — подозвал старика скрипучий голос. — Присяжные прибыли. Они рассаживаются. И нам пора.
— Понял, понял. Иду. — Волшебник подскочил с мягкой тахты и направился к выходу. — Ну, началось. Увидимся в зале советов. Удачи нам всем.
— Это все? — остановила его Катя.
Горвин обернулся.
Девушка шлепнула себя по коленям и усмехнувшись повторила:
— И это все? Ты пришел себя подбодрить или меня поддержать?
— Катерна, не начинай, — произнес старик, и суетливо нацепил на голову остроконечную шляпу. — И не рассиживайся, тебя это касается в первую очередь. Вставай.
— Капец, — тихо выругалась Катя и посеменила за волшебником.
Как только девушка вышла из комнаты, черно-белая стража тут же окружила первого хранителя.
Зал Советов выделялся из общей композиции строений Белого города, не только величиной и качеством отделки, но и царившим здесь черным цветом.
Торжественно сияли посеребренной лепниной арочные проемы; двери, ведущие на широкий балкон, были застеклены черными витражами; в стены зала советов были включены мраморные рельефы, на
