приговоре Кэрол все же есть зерно истины?..
Лиз невидящим взглядом уставилась на одну из книжных витрин. Как могло случиться, что она что-то упустила, дала их интимным отношениям перерасти в привычку, чуть ли не в ежедневную работу, пусть даже она и находила ее весьма приятной? Неужто она все же приелась Джону за эти пятнадцать лет? Неужели и вправду, ему нужна юная романтичная героиня, которая придет в восторг от занятий любовью на песке? Может, это качество и привлекает его в Брэнди.
— Вы что-нибудь желаете, мадам? — Безупречно вежливый голос продавщицы подобно сирене ворвался в мир ее невеселых размышлений, и она с усилием повернула к ней лицо.
— Нет, благодарю. — Лиз выдавила улыбку. — Я жду подругу, которая добивается получения книги от мисс Сторм с автографом. Похоже, это займет немало времени.
— О да, — в улыбке продавщицы сквозила нескрываемая гордость, — мероприятие проходит с большим успехом. Такого, насколько я могу судить, уже давно не было. Мисс Сторм чудесно пишет, и «Страсть на песке» — лучшее, что она написала. Не правда ли?
Лиз была избавлена от необходимости отвечать появлением какого-то поклонника Блисс Сторм, пытавшегося протиснуться за автографом без очереди, поскольку собеседница Лиз поспешно направилась призывать его к порядку.
Воспользовавшись моментом, Лиз решила побродить немного по другим отделам магазина. Рассеянно оглядев прилавки в отделе книг по домашнему хозяйству, она вдруг увидела огромных размеров плакат на одной из полок. На плакате была чуть не в натуральную величину изображена женщина на руках у мужчины, физическое совершенство которого, пожалуй, посрамило бы и Тарзана. Прямо под плакатом крупными черными буквами было выведено: «Сохраняет ли Ваш муж такую же форму в сорок, как в двадцать?»
«Нет, — мысленно ответила на вопрос Лиз, — хотя мой муж, вероятно, поднял бы дикий шум, если бы ему сказали, что в подобном положении ему обеспечена грыжа». Заинтересовавшись, Лиз взяла с полки одну из книг. На обложке красовались все те же груды мускулов, держащие на весу пышные телеса, но на сей раз уже под другим заголовком: «Простые и надежные способы укрепить и омолодить выдохшееся супружество».
Заинтригованная еще сильнее, Лиз быстро раскрыла книгу и начала читать прямо с предисловия. Ее лицо вновь, уже который раз за этот злосчастный день, начало мрачнеть, по мере того как она углублялась в рассуждения автора о том, что методы, изложенные в этой книге, призваны научить женщин оберегать своих мужей от неприятностей, которые несет с собой так называемый средний возраст — возраст, когда, по мнению автора, многие жены, особенно те, кто не знаком с содержащейся в книге ценной информацией, подвергаются риску быть брошенными ради более молодых и свежих красоток. Прочитав предисловие, Лиз обратилась к оглавлению. Изучив его весьма скрупулезно, она мысленно отметила главы, в которых содержались рекомендации, как успешно выдержать конкуренцию этих самых молодых и свежих, например, стараясь соответствовать интеллектуальным запросам своего благоверного, а также внося какую-то пикантную изюминку в интимную сферу жизни.
Лиз торопливо захлопнула руководство и тревожно, огляделась по сторонам, испытывая чувство, сходное с тем, что она ощутила, когда лет в четырнадцать украдкой перелистывала журналы в магазине «Плэйбой». Она грустно усмехнулась. Странно, ее брак всегда представлялся ей почти совершенным. Да и все вокруг твердили то же самое. И вот теперь за одно-единственное утро все перевернулось с ног на голову — она стоит посреди книжного магазина и надеется, что какие-то «Простые и надежные способы…» помогут ей успешно миновать штормы и мели, поджидающие ее в бурлящем враждебном океане, в котором она чувствовала себя брошенной, потерянной, одинокой. После некоторых колебаний Лиз решительным жестом достала из кошелька кредитку и зашагала по направлению к стоявшей за прилавком улыбчивой женщине. Книга может, безусловно, оказаться полным бредом, но может, чем черт не шутит, и не оказаться. И уж, по крайней мере, чтение этого достойного труда поможет ей четче сформулировать все свои опасения и страхи.
— Черт побери! — возопила Кэрол, присоединяясь к Лиз пятнадцатью минутами позже. — Ну и суки же попадаются среди нас! Вот только что одна такая чуть не проколола меня насквозь своим идиотским зонтиком, когда я задержалась буквально на полсекунды, чтобы перекинуться с этой Сторм парой слов относительно ее новой книги. — Тут она заметила пакет, появившийся в руках у Лиз. — О, вижу, ты тоже уходишь не без приобретения. Что же ты купила? Нет, постой, я сама отгадаю! Что-нибудь детское, не иначе.
— Детское, — солгала Лиз, понимая, что если бы Кэрол узнала, что она купила, то тут же разразилась бы нескончаемым монологом.
— Нет, Лиз, ты и в самом деле невозможно провинциальна, — осудила подругу Кэрол, — не обратить никакого внимания на Блисс Сторм и купить какую-то детскую книжку!
— Зато я не подвергалась риску быть проколотой зонтиком, — напомнила Лиз.
— Но оно того стоило! — горячо возразила Кэрол. — Хорошо, слушай, — без всякого перехода добавила она спокойно, не позволяя себе войти в азарт, — давай-ка скорей поднимемся в секцию одежды, раз уж тебе нужно успеть домой к половине третьего.
Лиз пошла за Кэрол по серой ковровой дорожке, ведущей в секцию самых деликатных аксессуаров дамского туалета, не поспевая, впрочем, за энергичным шагом своей подруги. Вокруг них теперь возвышались груды шелковых комбинаций, разноцветных трусиков, легкомысленных лифчиков и пикантных ночных рубашек. Они словно были олицетворением другого мира, совершенно чуждого классическим белым лифам, шортам из хлопка и ярким фланелевым пижамам Лиз.
— Тебе нужно что-нибудь конкретное, Кэрол?
— Что-нибудь, что могло бы затмить носки моего мужа. Не говоря уже о всех остальных предметах его туалета. Деловые встречи могут, конечно, отнимать у него целые дни, но я не собираюсь уступать ночи. Гм… — Она остановилась, и начала придирчиво рассматривать какую-то невообразимую пижаму. — Что ты скажешь об этом?
— Если цена этой вещи соответствует ее объему, она обойдется тебе, думаю, не больше доллара, — оценила Лиз, — даже с учетом инфляции.
— А кстати, почему ты не едешь с Джоном на конгресс педиатров? — совершенно некстати осведомилась Кэрол, потеряв к пижаме всякий интерес. — Мне казалось, тебе следовало бы послушать его.
— Послушать?
— Он будет делать основной доклад, — нетерпеливо объяснила Кэрол. — Это, знаешь ли, действительно большая честь для всякого. Мой Гари отдал бы все на свете за это право.
«Ах, вот как?..» — И вновь Лиз пришлось быстро отвернуться и сделать вид, что она рассматривает фланелевую ночную сорочку, чтобы скрыть замешательство. Ее Джону было отдано предпочтение среди стольких врачей, ему предложили прочесть основной доклад, а он даже не счел нужным сообщить ей об этом, не говоря уже о том, что не попросил поехать с ним! Впрочем, он ни разу не звал ее с собой в деловые поездки с тех пор, как однажды был приглашен сделать какое-то текущее сообщение о научных исследованиях, но тому уже минуло больше пяти лет. Лиз припомнилось, что накануне той поездки он очень нервничал. Она уже было собралась ехать, зная, как он нуждается в ее моральной поддержке, но в последнюю минуту передумала — один из близнецов немного приболел, и она решила, что не может его оставить. Лиз вымолила тогда прощение Джона, объяснив, что, в конце концов, ребенок в таком нежном возрасте больше нуждается в поддержке матери, чем взрослый мужчина в поддержке жены.
И вот теперь впервые за все это время ее посетили сомнения в мудрости тогдашнего решения. Вероятно, ей все же следовало заставить себя поехать, позаботившись о том, чтобы с детьми ничего не случилось, и, обеспечив им должный уход. Если бы она тогда поступила так, ей сегодня не пришлось бы с удивлением узнавать об успехах мужа от жен его коллег.
Волна паники накатила на Лиз. Она вдруг со всей ясностью осознала, как, в сущности, далека была от Джона и его интересов на протяжении многих лет. Она помнила, как, давно, еще в самом начале их семейной жизни, он неизменно делил с ней и радость побед, и горечь поражений. Очень давно. До детей. До того, как насыщенность делами ее дней сравнялась с насыщенностью его дней. И как-то так случилось, что сначала ушли в прошлое их долгие откровенные разговоры, а затем…
