дурачил себя?
Если бы он не поймал её, то она сломала бы свою шею. Относительно этого у Дайны Лэйтон не было никаких сомнений. Музей был смутно освещен этим поздним вечером, и она была всё ещё немного незнакома с лабиринтом комнат, коридоров, и галерей — не говоря уже о препятствиях, оставленных рабочими в этом крыле. Об одно такое препятствие, низкий деревянный столбик, она и споткнулась, не сознавая этого. Так как древесину наполовину закрывала верхняя ступень мраморной лестницы, она, конечно, упала бы и падала всю дорогу от второго этажа до первого.
Если бы он не поймал её.
Он появился из ниоткуда, потрясши её его внезапным присутствием настолько, насколько и спасением. Он, должно быть, был близко, но она не видела ни его, ни малейшего признака его присутствия.
— Осторожно. — Его голос был настолько глубок и низок, это было почти рычание, но в этом была и мягкость к тому же, и его сильные руки удерживали ее с удивительной нежностью.
— Это не то место, чтобы поспешить, особенно в темноте.
Как только Дина ощутила, что опять стоит на своих ногах, она отпрянула от него и её сердце забилось, быстрее, чем от близости вероятного падения. Она тут же узнала его голос, хотя это был первый раз, когда он заговорил с ней. В течение прошлого месяца как ассистент куратора музея, он был в одном из офисов, рядом с её собственным, который был открыт для предстоящей выставки Тайн Прошлого.
Его выставке были посвящены все намерения и усилия. Он был Максимом Баннистером, и ему принадлежала собранная Баннистерами коллекция ¬бесценных драгоценных камней и художественных работ, которые и составят эту выставку.
— Спасибо, — она справилась с комком в горле.
— Я… я — буду более осторожной. — Она хотела отодвинуться подальше от него, но осталась на месте, глядя на его темное лицо с большим количеством уверенности, чем она чувствовала.
Он был необычно высоким человеком, несколькими дюймами выше шести футов, крепкого сложения, и казался достаточно пугающим в дневном свете и в невинной обстановке, а уж ночью в полумраке музея, он казался неотъемлемо опасным.
Не угрожающим точно, но просто опасным, каким был бы любой человек, если бы у него был сильный и деятельный характер, объединенный с необычным физическим размером и врожденной властью, которая давала возможность, как командовать другими.
Однако, несмотря на все её хаотические неприятности и страхи, и его внушительное присутствие, Дайна чувствовала себя в странной безопасности с Максом Баннистером. Она, возможно, даже была в состоянии расслабиться, за исключением маленького вопроса, касающегося её неспособности объяснить, что она делала в той части музея, где у неё не было никакого дела.
Он освободил её, но не далеко,
— Вы работаете поздно сегодня вечером, мисс Лэйтон. — Это утверждение не было вопросом, но что-то в его приятным тоне сделало его таковым.
Дайна была удивлена на мгновение, что он знал как её зовут, но предположила, что он вероятно знал каждого служащего музея по имени. Фактически, он, ¬вероятно, знал гораздо больше. Меры безопасности для его предстоящей выставки были чрезвычайно проработаны во всех деталях, и без сомнения включали проверки данных на служащих музея. Она ощутила, как небольшой холодок пробежал по её позвоночнику.
Боже, почему она не думала об этом прежде? Если бы подумала, она, возможно, не устроилась на эту работу, и если бы она не устроилась на работу, то возможно ни чего из этого не случилось…
Документы, — сказала она настолько уверенно, как только могла, отвечая на его невысказанный вопрос. — Есть большая часть, которая связана со всем строительством и новой выставкой, и… Я просто хочу хорошо выполнить свою работу.
Если он и задавался вопросом, какие документы она, возможно, подготовила в её офисе для крыла, которое было закрыто, во время подготовки к его выставке, он не спрашивал.
Вместо этого он твёрдо взял ее за руку и начал спускаться вниз по широкой мраморной лестнице.
— Уже девятый час, мисс Лэйтон, и Кен не ожидает, что его помощник будет так долго задерживаться, — сказал он, имея в виду к Кеннета Дугана, куратора музея.
— Кроме того, охранники являются немного нервными в эти дни, и не обрадовались бы никому из нас, проводящих свои вечера, блуждая по залам.
Импульсивно Дайна хотела немедленно принести извинения, уступить дорогу, избежать любого вида конфликта — но она отбросила прочь это желание. Это было намного труднее, чем сделать то же самое месяц назад, и стоило её дополнительного напряжения, но она справилась.
— Вы подразумеваете это из-за грабежа на прошлой неделе в современном художественном музее? — спросила она, стараясь, чтобы её тон был таким же небрежным как и его.
— Частично, да. — Они достигли основания лестницы и, все еще держа ее руку, он сделал паузу ¬на мгновение и затем мельком взглянувший на неё прежде, чем повернуться, чтобы пересечь коридор, в котором находились дальние офисы.
— Я подожду, пока Вы запрете свой офис, — добавил он.
— В этом нет необходимости, г. Баннистер. У меня есть работа, ещё нескольких минут, и…
— Работа подождет до завтра. — Его тон оставался таким же приятным.
— Вы пробыли здесь почти двенадцать часов, и Вы не делали перерыва на обед. Я думаю, что Ваш день и так был достаточно долгим, мисс Лэйтон.
Дайна снова почувствовала небольшой холодок. Её говорили, что Макс Баннистер никогда ничего не упускал, но как он мог знать, что она была здесь весь день? Она вообще не видела его сегодня, вплоть до того момента, когда он поймал её на лестнице.
Охранник, находивший за своим столом в холле, окинул их долгим взглядом, но не стал задавать никаких вопросов. Дайна сомневалась, что её компаньону часто кто-либо бросал вызов в любых ситуациях, и уж конечно, у него было право приходить в этот музей, в независимости от того какой был час. Фактически он вообще мог делать всё, что ему заблагорассудиться. Она задавалась вопросом, каково это было идти по жизни с такой уверенностью в себе, отсутствием страха, и способностью управлять ресурсами, которые другие люди даже не могли постичь.
Безопасно.
Теперь они были в хорошо освещенном коридоре, где располагались офисы. Она прошлась взглядом по его щедро одаренному природой телу, ощутила, как подкашиваются ноги, и с трудом сглотнула. Он был невероятно богат, и хотя он вел себя достаточно сдержанно, его финансовое и социальное могущество не вызывало сомнения ни у кого в Сан-Франциско. По слухам, он был замечательным другом, и очень плохим врагом. И она точно знала, что не хотела пересечь ему дорогу в любом случае.
Как только они достигли ее офиса, она пошла через маленькую комнату без окон, к ее столу, чтобы взять свою сумочку и пальто. Он оставался около двери и казался неимоверно большим и внушительным, и в то же время она ощущала на себе его пристальный взгляд. Она могла все еще чувствовать легкую власть его руки на ее руке, так как будто он отметил её каким-то образом.
— Я отвезу вас домой, — произнес он.
Дайна только что достала из гардероба свое пальто, и обернулась, глядя на него с удивлением. Его стальные серые глаза были совершенно непроницаемы. И она надеялась, что ее собственные, были такими же, но очень боялось, что в них отражалась тревога, которую она чувствовала. Она была бы признательна за предложение подвезти кому-либо другому, но с ним она нервничала и чувствовала себя виноватой. Последняя вещь, которую она бы хотела, это быть с ним одной в автомобиле.
— Спасибо, но в этом нет необходимости, — сказала она поспешно. — Я живу только в нескольких кварталах отсюда, и это вполне безопасное соседство. Я всегда хожу сама.
Он немного покачал своей головой, не отрывая от неё взгляд, и повторился,
— я отвезу Вас домой. — В его тоне не было ничего командного или деспотичного, но все же что-то в нем не располагало к дискуссии.
Она отвела взгляд от его непроницаемых пристальных глаз и пожала плечами. Он немедленно сделал три шага в комнату и подхватил пальто для неё в обычном жесте любезности, которая, как говорила она себе, была весьма вероятно безличной, но все же она не смогла сдержать напряжение. И подскочила, когда
