чтобы многовековое предприятие Макгрифи пошло с молотка из-за неэффективного руководства. А вдвоем мы…
— Я еще не дала согласие, — напомнила Клер.
— Так чего же ты ждешь? — Рука Шона как бы случайно легла на ее грудь и принялась поглаживать.
— Ну-у… нужно заметить, аргумент убедительный, — прошептала, млея, Клер. — Но вначале нам нужно решить два вопроса.
— Говори. — Рука Шона стала смелее.
— Как ты относишься к работающим женщинам?
— Это к тем, которые допоздна пропадают в своих офисах?
— Вот именно.
Шон сделал вид, что задумался.
— А мне будет доставаться хотя бы минутка?
— Каждую ночь, — пообещала Клер.
— Тогда я не против. Кстати, почему бы тебе не обзавестись офисом в Лондоне?
— Скорее всего, я продам свой бизнес в Нью-Йорке. Ты правильно заметил, очень скоро у меня будет много дел здесь, в компании. Я хочу получить пост директора по стратегическому планированию.
— Думаю, что у тебя все получится. А второй вопрос? — Шон прижался к ее бедру, недвусмысленно давая понять, что готов перейти к прямым действиям.
— Второй? — Клер слегка смутилась. — Ну… помнишь, ты тогда сказал, что мечтаешь о рыжеволосых девочках… и что в замке им будет где порезвиться… Ты это просто так сказал или…
— Или, — решительно прервал ее Шон. — Я хочу большую семью и предлагаю заняться этим прямо сейчас.
На этот раз Шон был сдержан и нежен. В глубокой синеве его глаз отражалась вся его любовь. Он целовал Клер долгими, медленными поцелуями, и для нее не существовало такой орхидеи, чей аромат был бы столь восхитителен, как его мужской запах. И не было такого вина, которое пьянило бы так же, как терпкий вкус его губ. Он шептал ей слова любви, и эти слова звучали как мантры, как молитва или музыка…
И в краткий миг, предшествующий высшему наслаждению, на Клер словно снизошло озарение: а ведь отныне всегда будет только так — порыв одного из них всегда будет встречать ответный порыв, страсть одного — вызывать ответную страсть, одна любовь ни в чем не будет уступать другой! Именно этого она и хотела. И ничто другое ее не устраивало!..
