беллецианцем, стравагация была значительно труднее, и он мог пробыть там всего лишь несколько мгновений. Родольфо обещал, что со временем у него начнет получаться лучше.
Люсьен вздохнул.
— Слушай! — сказала Арианна.
Она держала его за руку, и в наступившей полной тишине колокол пробил полночь. С последним его ударом толпа закричала и на площади зажгли огромный костер: «Идет! Идет! Карнавал идет!»
— Лючиано? — Арианна испытующе посмотрела на него. — Ты в порядке?
Он и сем теперь называл себя Лючиано, имя Люсьен принадлежало другому мальчишке из двадцать первого века. Лючиано жил в Талии. Он уже отпраздновал свое шестнадцатилетие, через пару недель после Арианны. Вспомнив, как это было с ней, он улыбнулся.
Герцогиня фыркнула совершенно неподобающим ее положению образом.
— Ты иногда такой!.. — сказала она. — О чем теперь думаешь?
— Я вспомнил о твоей первой маске, — ответил Лючиано.
Настала ее очередь улыбаться. Как у Герцогини у нее было официальное празднование дня рождения, которое вершилось церемонией надевания первой белой шелковой маски. Это сделал Родольфо, ее отец и герцогский регент. Как она ее возненавидела! С тех пор ей приходилось постоянно надевать маски, когда она появлялась на людях.
Она все еще не любила их, хотя постепенно поняла, что от них есть польза. Несмотря на то что глаза видны, очень трудно понять, что думает человек, когда он в маске. Это не значило, что она отказалась от мысли отменить закон, но она последовала совету Родольфо и была осторожна с Сенатом. Пока она удовлетворилась тем, что они приняли ее новый закон о девушках-мандольерах.
Так что пока девушки все еще были обязаны носить маски со дня шестнадцатилетия до свадьбы.
— Ну что. ты еще не привыкла к ним? — спросил Лючиано. — Эта, например, просто потрясающе красива.
— Мм... — сказала Арианна. — Не совсем. Но, пожалуй, это уже не важно. Я не думаю, что мне придется долго носить маску.
И она одарила Лючиано поистине герцогской улыбкой.
ЗАМЕТКА О СТРАВАГАЦИИ
Уильям Детридж, первый
Медная плошка, которую он держал в руках, пытаясь превратить ее в золотую, стала его талисманом, позволяющим путешествовать между двумя мирами, и оставалась надежным ключом к путешествиям около четверти века.
Но, несмотря на то что Детридж всегда возвращался из своих путешествий в Талию в свое собственное время. врата, которые он открыл случайно, были очень нестабильны. С момента его первого путешествия, другие
Все талисманы работали в обоих направлениях, но должны были в самом начале прийти из измерения, чужого для путешественника. Вот почему Люсьену нужен был новый талисман после смерти в нашем мире. И именно поэтому его тальянская тетрадь, не могла быть использована Киммичи, но они не знали этого. Медная плошка Детриджа была единственным исключением из этого правила. Конечно, после того как Детридж был «перемещен» в момент своей смерти в его собственном теле в Англии, после того как он бежал в ужасе в Талию, его путешествия в наш мир, если бы таковые были предприняты, стали бы источником дальнейшей дестабилизации врат.
Находясь в Талии, Люсьен говорит и понимает тальянский язык, несмотря на то что не знает итальянского в своем мире. Язык Детриджа кажется ему старомодным, но только ему, так как ониоба англичане, но родились с разницей в 450 лет. И это так и остается, даже после перемещения обоих в Талию.
ЗАМЕТКА О ТАЛИИ
Талия похожа и не похожа на Италию нашего мира. Она существует в параллельном мире и история ее «отклонилась» от истории Италии, которую мы знаем, сотни лет назад. Самое серьезное отклонение произошло в момент спора между братьями Ромулом и Ремом. В истории нашего мира, которая сейчас неотделима от его мифологии. Ромул победил и основал город Рим.
В Талии победителем стал Рем и основал город Ремору, столицу Ремской империи, расположенную примерно и районе Сиены в нашем мире.
Одно отличие привело к другим, и существуют некоторые моменты в истории мира Талии, особенно в отношении Англиа (так они называют Англию), которые существенно отличаются от итальянских. Самым заметным является то, что Англиа никогда не отделялась от Ремской Церкви.
Генрих VIII в Англиа имел сына от единственной жены Катерины, который стал Эдуардом VI, но тоже умер молодым и его сменили одна за другой две его родные сестры, Мария и Елизавета, которые умерли бездетными. Там не существует никакого аналога англиканской церкви.
В некотором отношении Талия более развита, чем Италия, например в шестнадцатом веке там наслаждались стрега и прозекко (аналоги ликера и шампанского), выращивали картофель и томаты, импортировали кофе и шоколад, но Талия не знала табака.
