В сколь абсолютной мере происходит это подавление, видно из следующего примера. Газели — традиционный объект львиной охоты. Естественно/они боятся малейшей близости льва, даже его запаха, следа. Вот почему так велико было удивление исследователей, когда, наблюдая миграцию южноафриканских газелей, они увидели что произошло, когда на пути их движения оказался лев. Поток бегущих животных не смешался, не свернул, даже не замедлил хода. Газели двигались прямо на хищника, обтекая его, словно это был неодушевленный предмет дерево. Лев не только не делал ни малейшей попытки напасть, но, захлестнутый потоком словно не воспринимающих, не видящих его животных, оказался бессилен выбраться из него».
Точно так же инстинкт самосохранения оказывается отключен и у перелетных птиц, когда им случается следовать рядом с другой стаей — их традиционных хищников. Как одни летят совершенно спокойно, не испытывая ни малейшего страха от, казалось бы, столь опасного соседства, так, и другие, хищники, не чувствуют, видимо, ни малейшего искушения к нападению. Но это происходит только тогда, когда встреча случается на уровне двух стай, двух «сверхорганизмов». При одиночной встрече и те и другие ведут себя совершенно иначе.
Известна еще одна ситуация, когда инстинкт самосохранения отдельных особей оказывается полностью как бы подавлен. Возникает она также, только когда налицо некая значительная совокупность — стадо, стая. Речь идет о Так называемом «самоубийстве» животных. Например, сотнями выбрасываются на берег киты и гибнут, несмотря на все усилия спасти их. Даже когда такого кита удается снять с суши и отбуксировать в открытое море, он тут же снова устремляется к берегу, чтобы выброситься на камни и погибнуть. Южноафриканские антилопы Собираются большими стадами и вдруг внезапно поворачивают к морю, чтобы броситься с откоса и погибнуть всем до одной. Но как вырывалось бы, как старалось выбраться из воды, спастись от гибели, отдельное животное, оказавшееся вне стада! Известны случаи, когда так же бросаются и гибнут в море полчища грызунов.
По мысли канадских исследователей, массовые самоубийства это попытка популяции таким экстремальным образом регулировать свою численность. Самоубийства происходят тогда, когда плотность особей данного вида превышает на этой территории некое критическое число.
Осознание этого, как и решение броситься в море (или выброситься на берег), чтобы погибнуть, принимается не на уровне каждой отдельной особи. Происходит это как бы на. «надындивидуальном уровне», на том же, на котором возникает «Большое знание». «Большая воля» популяции проявляет себя и в другом. В той же ситуации, когда количество особей начинает превышать некое критическое число, животные, словно подчиняясь неизвестно откуда исходящему приказу, перестают воспроизводить потомство. Наступает блокировка, или, говоря словами французского исследователя Реми Шовена, «групповая стерилизация». Доктор Р. Лоус из Кембриджского университета, в течение многих лет изучая жизнь слонов, пришел к подобному же выводу. Когда поголовье слонов слишком возрастает, стадо как бы само начинает регулировать свою численность. Либо самки становятся гораздо реже способны к воспроизводству, либо период зрелости у самцов наступает значительно позднее.
Были поставлены эксперименты с кроликами и крысами. Едва среди них создавалась повышенная плотность, как вопреки обилию кормов и прочим благоприятным условиям начиналось самое непонятное — фаза повышенной смертности. «Большая воля», приказ, исходящий из некоего незримого источника, неумолимо обрекал животных на смерть. Без всяких причин наступали ослабление организма, снижение сопротивляемости, болезни. Продолжается это только до тех пор, пока популяция не сократится до оптимальных размеров.
Если бы удалось найти «канал», по которому идет этот приказ, человек мог бы управлять численностью различных популяций. Над этой проблемой работают сейчас в Уральском институте экологии растений и животных.
Известно, что биологически зарождение мужской или женской особи равновероятно. Однако если в популяции почему-либо оказывается мало самок, то среди новорожденных вдруг начинают преобладать самки; если мало самцов, то количество самцов среди вновь родившихся начинает превышать среднюю цифру. Процесс этот продолжается до тех пор, пока соотношение полов не выравнивается.
Ясно, что отдельная особь не может по собственному желанию влиять на пол своего потомства. В то же время речь идет о явлении, повторяющемся с правильностью закона. Иными словами, мы снова сталкиваемся с неким целенаправленным воздействием, источник которого находится вне каждой отдельной особи.
Явление, о котором идет речь, хорошо известно и в человеческом сообществе. Среди демографов оно получило название «феномена военных лет». Во время войн и после них в воевавших странах, понесших значительный урон среди мужского населения, наблюдается внезапный рост уровня новорожденных мужского пола. Известно несколько подходов к объяснению физиологического механизма этого явления. Нас интересует, однако, не сам механизм, а то главное, что стоит за всем этим, — регулирующее начало, «Большая воля», приводящая механизм в действие.
Исследователи отмечают это — регулирующее воздействие самой совокупности особей: «пребывание в стаях коррегирует поведение отдельных особей в полезную для них сторону». По словам одного из орнитологов, происходит «инстинктивное координирование поведения путем образования стаи». Соответственно сам смысл образования стай, стад, возможно, в том и заключается, чтобы возникли «Большая воля» и «Большое знание». Именно они подчиняют поведение, инстинкт и волю отдельной особи цели более важной, чем ее собственное бытие, — выживанию популяции.
Исследователи все больше приходят к мысли, что совокупность живых существ — это нечто качественно иное, чем принято было считать до сих пор. В специальной литературе появились термины, выражающие это иное понимание: «организм организмов», «сверхорганизм», «диффузный организм». В работах советских исследователей В. И. Василевича и В. С. Ипатова мы встречаем термины «надорганизменные биосистемы», «надорганизменные уровни организации живого».
По словам энтомолога Л. Тома, термиты, обитающие в своей гигантской постройке, «не составляют, как может показаться, сплоченную массу индивидуумов, но являются единым организмом с уравновешенным и вдумчивым умом, подающим команды миллионам лапок[2]. Точно так же муравейник, рой пчел, иное сообщество, возможно, ощущает себя как некое „я“».
Даже на субъективном уровне, при виде стаи саранчи, которая движется плотной, компактной массой, достигающей иногда веса в 10 000 тонн, трудно бывает отделаться от ощущения, что это некое единое гигантское существо. Такое же впечатление производят порой и перелетные стаи птиц, летящих сплошной живой массой, длиной в 6–8 километров и шириной до 100 метров. Отдельные особи кажутся как бы частицами некоего единого Организма, а их нервная система и мозг — компонентами общего «сверхсознания» о живом существе. Возможно, здесь уместна следующая аналогия. «Летящие брызги бушующего водопада, — писал А. Шопенгауэр, — сменяют друг друга С быстротой молнии, между тем как радуга, основой которой они служат, стоит над ними в невозмутимом покое». Не так ли и «сверхорганизм» пребывает в «невозмутимом покое», в то время как отдельные особи, составляющие его, поколение за поколением сменяют друг друга?
Можно ли допустить мысль, что «сверхорганизмы», населяющие Землю, в свою очередь образуют некую совокупность следующего, более высокого порядка? Если — да, то я далеко не первый, кто произнес это.
В свое время В. И. Вернадский ввел понятие «биосферы», которым он обозначил сумму всего живого, населяющего нашу планету. По словам академика АМН В. П. Казначеева, биосфера должна рассматриваться как «единый целостный планетарный организм». Так же воспринимал биосферу известный французский палеонтолог и философ Тейяр де Шарден. Это, по сто словам, «живое существо, расползшееся по Земле; с первых же стадий своей эволюции оно вырисовывает контуры единого гигантского организма».
Атомы, вошедшие в биосферу, писал Вернадский, атомы, захваченные жизненным вихрем, редко возвращаются, а может, и вообще не возвращаются обратно в косную материю. Изучая биосферу, Вернадский пришел к парадоксальному выводу: в геохимическом отношении она пребывает неизменной в течение всей своей эволюции; со времени возникновения жизни биосфера имела ту же массу, что и сейчас — около 1020 г. Появляются и исчезают целые классы и виды живых существ, биосфера же, этот «целостный планетарный организм», остается как бы в «невозмутимом покое».
Возможно ли предположить, чтобы этот совокупный планетарный организм был наделен неким
