– Фигня это все. Каждый из нас немного сумасшедший. Безумие – оно есть и в тебе, и во мне. Что такое нормальный человек, а? Ты мне можешь объяснить? Химия только пробуждает то, что уже живет в тебе.
– Страшно мне что-то.
– Не боись, я не имею привычки друзьям плохое предлагать.
Мы зашли в туалет и заперлись изнутри. Я был уже достаточно пьян, чтобы заняться такой глупостью, как расширение сознания с помощью достижений подпольной фармации. Антон достал из кармана целлофановый пакетик, развернул его, выудил два кусочка бумаги и протянул один мне.
– Что это за дерьмо? – спросил я.
– Глотай что дают, не отравишься.
– Вечно ты меня во всякие авантюры втягиваешь.
– Скажи спасибо. Без меня твоя жизнь была бы серой и скучной.
Клочок промокашки, который практически ничего не весит. Неужели этого достаточно, чтобы в голове замкнуло и мозг начал работать в совершенно новом направлении? Я повертел бумажку в руках и сунул в рот. В детстве мне не раз доводилось глотать «счастливые» автобусные билетики. Ощущения оказались примерно такими же. Никакого вкуса, только маленький комочек, скользнувший по пищеводу.
– Признавайся, Антох, разводишь меня? Туалетную бумагу подсунул? Надеюсь, хоть не использованную?
– Пойдем, подозрительный ты наш. Через полчасика поймешь, что это за бумага.
За время нашего отсутствия за столиком появилась блондинка в ярко-красной блузке. Она сидела рядом с Романом и увлеченно с ним разговаривала. Я сел рядом с супругой и легонько чмокнул ее в щеку.
– Это Даша, – сказала Ирина, – она недавно к нам в отдел устроилась, но мы уже успели подружиться.
Даша повернулась ко мне, улыбнулась и кивнула.
Нельзя сказать, что она была очень красива, но весь ее облик дышал сексом и обещанием немыслимых наслаждений. Этакий животный магнетизм, который мигом заставляет тебя забыть о налете цивилизации. Мне показалось, что еще секунда, и я захлебнусь в волнах чувственности, исходящих от нее. Я отвел глаза и дотронулся до локтя Ирины, почувствовал родное тепло. Наваждение растаяло.
Мы еще немного выпили и пошли танцевать. Я вяло двигался под музыку, стараясь не слишком выбиваться из ритма. А потом что-то произошло. Все осветительные приборы клуба вдруг разом повернулись в мою сторону, и поток света залил меня с головы до ног. Разноцветные лучи обняли меня, сплелись на моем теле в замысловатый узор. Доля секунды, и световая вязь рассыпалась, мерцающие осколки брызнули во все стороны. Я почувствовал, как в кожу вонзаются мириады мельчайших иголочек. Боль и наслаждение странным образом переплетались во мне. Тихий стон слетел с моих губ.
Танцпол изменился. Теперь его наполняли зомби с остановившимися глазами и печатью разложения на лице. Я видел не только их разрушающиеся телесные оболочки, но и внутреннюю сущность, и имя ей было – пустота. Потом пропали и зомби. Клуб опустел, и на месте танцпола разлился бурный поток. Каким-то непостижимым образом я знал, что передо мной Стикс – река мертвых, вход в царство смерти. Музыка исчезла, звуки превратились в цветные вспышки. Справа послышались фиолетовые всполохи. Через мгновение они превратились в тихий плеск, и вдали показалась лодка. Мрачная фигура в черном плаще до пят, неторопливые взмахи весла. Я достал из кармана монетку и сунул под язык. Перевозчик через реку мертвых правил в мою сторону. Но почему я??! Ведь я еще жив!! Лодка все приближалась, мне уже стали видны голубоватые линии вен на руках, сжимавших весло, но лицо под капюшоном скрывала непроницаемая тьма. Как зовут гребца? Кулон? Мулан?
– Харон!! – заорал я. – Харон!!!
Монетка выпала изо рта и невыносимо медленно полетела вниз. Казалось, ее путь никогда не закончится. Спустя вечность блестящий кругляш ударился о пол, подпрыгнул и покатился среди ног танцующих. Звон монеты утонул в грохоте музыки. Чья-то рука сжала мое плечо. Я обернулся и увидел Антона.
– Макс, ты чего? – спросил он. – Тебе нехорошо?
– Он не заберет меня?! Я ведь еще жив!
– Пойдем отсюда. – Антон ухватил меня за руку и куда-то поволок. Я не сопротивлялся.
Мы очутились в чилауте. Антон усадил меня в кресло. Я откинулся на спинку и почувствовал, что проваливаюсь в зыбкую трясину. Мое тело все глубже уходило в пучину, лицо моего приятеля быстро удалялось, нас разделяли многие сотни метров.
– Посиди здесь, я сейчас, – порыв ветра донес его голос.
Я рухнул в бездну, почувствовал горячее дыхание изнанки Земли и вновь вынырнул в чилауте. Как раз вовремя. Антон вернулся с бутылкой минералки. Он налил воду в стакан и протянул мне:
– Давай, пей до дна. Не волнуйся, скоро полегчает.
Минералка оказалась холодной и приятной на вкус. Пузырьки газа покалывали нёбо. Я послушно выпил воду и поставил стакан на стол, стараясь не обращать внимания на человеческий глаз, лежащий на дне.
– Тебе что-то страшное привиделось? – спросил Антон.
– Ага, куда как страшное. Я Стикс видел, реку мертвых.
– Серьезно? Вот не ожидал… Это называется bad trip. Обычно такая фигня случается, только если человек химию принимает в плохом настроении. Некоторые говорят, что это из подсознания страхи выплескиваются, а кто-то думает, что наше «я» попадает в темные сферы.
– Спасибо, конечно, за разъяснения, но изнутри бэд трип не очень приятен, поверь. Ты сам-то как себя чувствуешь?
– Отлично. Да ты не парься, еще чуть-чуть, и тебе тоже хорошо будет. Вот, блин, сделал другу подарок на праздник. Незадача вышла…
Мимо нас прошла парочка. Парень с длинными волосами в зеленой майке с намалеванным на спине зубастым монстром обнимал за талию субтильную подружку в обтягивающих белых брючках.
– Да я и не парюсь, – ответил я. – Вроде уже отпускает.
Девица в белом повернулась и показала мне язык. Он был невероятно длинным и раздвоенным на конце, как у змеи. Чудовище на майке ее приятеля довольно осклабилось.
– Пойду до туалета прогуляюсь, – сказал я Антону.
– Погоди, давай провожу.
– Не маленький, сам справлюсь. Да не волнуйся, я в норме.
– Ладно, как скажешь.
Я спустился по лестнице и остановился в знакомом коридорчике перед дверцей с надписью WC. Подергал ручку. Закрыто. На стене напротив висели фотографии в рамках: танцовщица в платье с блестками обнимала шест, толпа веселилась на танцполе, улыбался какой-то известный актер, фамилия которого вылетела из головы, крупный план – диджей за вертушкой. Одна из фотографий вздрогнула и перекосилась. Я отвернулся и посмотрел себе под ноги. Ничего занимательного на полу не оказалось. Интересно, как там Ирина? Черт, надо же было такую глупость совершить. Теперь весь праздник насмарку. Придется рассказать, что перепил и обнимался с унитазом. Не очень приятная версия, но правда еще хуже.
Позади раздался шорох. Я обернулся на стену с фотографиями. Снимки изменились. Роскошное платье танцовщицы превратилось в грязные лохмотья. Ее миленькое личико теперь было изуродовано грубым шрамом, тянувшимся от виска к углу рта. Она раскинула руки, и лохмотья разошлись, обнажив отвисшую грудь. Диджей отрастил длинные клыки и звериные когти. На фото с танцпола десятки обнаженных тел извивались в безумной оргии. Я отвел взгляд и до боли сжал кулаки.
Щелчок замка, и дверь туалета распахнулась. На пороге стояла Даша. На секунду она замерла, а потом сделала шаг назад и поманила меня пальцем. Она казалась мне островком реальности посреди обезумевшей вселенной. Я вошел, и мы оказались одни посреди маленького кафельного мирка. А дальше… дальше реальность и безумие смешались.
Даша прильнула ко мне и обвила меня ногой. Наши губы встретились. Поцелуй вышел долгим, страстным и чуть слюнявым. Я чувствовал прикосновения ее высокой груди, терпкий запах духов легонько щекотал нос. Короткая юбка оказалась на полу. За ней последовали и трусики невообразимого кислотно-оранжевого
