вольнонаемные работяги люксембуржцы и голландцы...
- Так жить можно. – Успокоилась обрадованная Сашка.
- Везёт тебе, - с видимой завистью произнесла Катька, которую оставили работать на лесопилке, – а нам продолжать надрываться.
Александра видели, как военнопленных водят строем на завод и обратно немцы в аккуратной форме с автоматами в руках. На робах пленных, на спине каждого были выведены красной краской крупные буквы «SU» - Советский Союз.
- Может, где-то здесь работает отец? – задумывалась девушка и загадала: – Вот бы его увидеть.
Еду для советских военнопленных готовили в этой же столовой. Из бачков наливали в термосы и вывозили работникам. Девчата издали видели их, вроде крепкие, молодые мужчины.
- Гляньте девчонки, даже симпатичные есть. – Делились наблюдениями молоденькие подружки.
- Тебе Сашка лишь бы на парней смотреть…
Русских было где-то 150 человек. Они по рельсам катали туда-сюда вагонетки с дымящимся шлаком, вывозили горы едкой, пыльной извести. Завод работал беспрерывно, дымил из труб днём и ночью.
- Может среди них есть наши земляки?
Заведующая столовой была черноволосая «мадам Штарк», так её звали между собой работницы. Они с мужем уже пожилые, он хромоногий, поэтому работал в бухгалтерии. На втором этаже столовой жил разный персонал и эта семья.
- Эльза приехала. – Сообщили друг другу работницы.
Дочь заведующей, как обычно на выходные привезла в коляске хорошенького малыша. К нему подбежали прокопчённые дымом русские девушки, но мадам наигранно нахмурилась:
- Не целуйте моего внука!
- Он такой хорошенький.
- Скоро у вас свои дети будут.
Правда выходные выпадали редко, работа была очень тяжёлая. Приходилось очищать тонны картофеля, брюквы, свеклы и моркови.
- Сколько мною уже перемыто окон, дверей, посуды, котлов и плит! – удивлялась погодя Саша. - Сколько перестирано белья и прочего.
К концу трудового дня кожа на руках трескалась, а за короткую ночь и отдохнуть не успевали по- настоящему. Единственная отдушина случалась, когда её забирала заведующая.
- Сашель, - подозвала она девчушку. – Иди сюда.
Она отводила её на квартиру делать уборку. Помыть полы, постирать пастельное бельё. Оставляла одну в своей хорошей квартире. Одним словом, доверяла во всем.
- Живут же люди! – восхищалась Санька и раскрыла рот.
Закончив уборку, она разглядывала красивую посуду в старинном, тёмного дерева, буфете. Крутилась, причесывалась перед зеркалами трельяжа…
- Работающие здесь женщины такие аккуратные, ухоженные, с кудрями. – Прикинула хорошенькая Александра. - Чем я хуже их?
Она впервые увидела овощную консервацию, автоклав, необычное строение дома: подвал был зацементирован, в нём подведена вода, оборудован слив в канализацию, стояла стиральная машинка.
- Нужно хорошенько запомнить, - подумала девушка и сказала вслух: - Не вечно же будет идти эта проклятущая война!
… В воскресенье, раз в месяц, они не работали, и полицай отпускал девчат из лагеря погулять. Они выбирались рядышком в лесок, там носились среди зелени деревьев, ловили друг друга, хохотали и чувствовали себя совсем как дома.
- Неужели война когда-то кончится?
Девчата в бараках рукодельничали для себя, им хотелось быть красивыми, на то она и молодость. Вышивали одежду цветными нитками-мулине. Кто-то захватил их из дома, а у кого не было, те дергали нитки из попадавшихся тряпочек. У Сашки была белая праздничная блузка, и она по ней вышила цветы, голубые и красные.
- На Украине взрослые девчата в таких ходят! – обрадовалась она результату.
- Какая ты Санька нарядная! – оценили подружки.
Иногда, надев платьишки получше, нацепив на шейки привезённое из дома монисто или брошечку, они от лагеря по асфальтированной дороге направлялись в город.
- Хоть посмотрим на красоту.
- И на мужчин…
Ходили неприкаянно парами по чужому городу. Конечно, своим видом и разговорами обращали внимание на себя. Немцы, особенно сердобольные женщины, смотрели на них участливо. А молодым украинкам чудно:
- Как люди здесь чисто живут, нет грязи как у нас...
- И домики не из самана глиняного, а из камня. – Крутила головой Татьяна. - На улицах цветов полно, никто не горлопанит...
- А пьяных мужиков и хлопцев с самогоном-горилкой и подавно не видать…
- Вот диво-дивное!
Изредка для русских показывали кинофильмы в пустующем кинозале. Там впервые Сашка увидела замечательный фильм «Девушка моей мечты».
- Вот бы мне так жить! – думала восхищённая девушка.
На заводе работал пожилой немец, который часто разговаривал с ними, так как знал несколько русских слов. Звали его Альберт. Оказалось, он был участником Первой мировой войны. Попал в 1915 году в плен. Его тогда отправили в Сибирь. Местные жители там хорошо относились к нему. Подкармливали, помогали кое-какими вещами.
- Я добро помню. – Говорил он щебетуньям. – Ваши люди душевные.
Он часто давал им по кусочку хлеба, а иногда с риском для себя приглашал к себе домой. Сашка крадучись, загораживая надпись «ОSТ», пробиралась к нему. Добрая жена его всегда радушно встречала гостью. Угощала вкусной едой, хотя и сами они жили не совсем богато.
- Бедная деточка! – со слезами на глазах смотрела, как девушка жадно ела.
Однажды утром над лагерем, опутанным рядами колючей проволоки, разнеслось знакомое до боли:
Кипучая, могучая,
Никем непобедимая,
Москва моя, страна моя,
Ты самая любимая!..
Девчата оторопели, они не верили ушам своим и шире раскрыли в бараке окна, заполненные соскочившими с двухъярусных нар подружками.
- Кто это поёт?
Высунувшись из окна второго этажа общежития лагерного персонала, вихрастый мальчишка с азартом пел звонким голосом. Да так, что было слышно всем!
- Да это сынишка нашего переводчика Никольского…
- Ну, щас батька ему врежет!
Шедшие невдалеке колонной советские военнопленные улыбались, один даже осмелился помахать бесшабашному пацану рукой, что вызвало резкие окрики конвойных:
- Schnellere! Быстрее.
Девчата хорошо знали сына переводчика Никольского, жившего в здании, на первом этаже которого размещалась столовая. Жена его работала в прачечной, а сынишка лет восьми любил высовываться из окна комнаты и сверху распевать разные песни.
- Что-то не слышно его? – интересовались восточные работницы
Мальчишка больше ни в окошке, ни в лагере не показывался. Оказалось, Никольский перевёз свою семью от греха подальше. Альберт потом рассказал Шелеховой:
- Я слышал, что немецкий офицер вчера застрелил русского мальчика за то, что он, идя по городу,
