СОКРАТ. То есть как – цельный?
ПЕРВЫЙ. Сократ – человек. И под влиянием минуты он иногда говорит не то... как было, к примеру, недавно, после твоей болезни. В моих тетрадях все выверено. Там нет у Сократа противоречий. Там – истинный Сократ, и все вытвердят его наставления и будут следовать им и славить его.
СОКРАТ (в ужасе). Но ты забыл, что я сказал в доме Продика. Человек меняется с быстротекущим временем! И надо проверять. И надо сомневаться. «Единственное, что я знаю, – это то, что я ничего не знаю...»
ПЕРВЫЙ. Это говорит не тот Сократ, не истинный. Это говорит Сократ, принявший яд, в страхе и в отчаянии...
СОКРАТ. Ты безумен! В тебе нет любви! И у тебя страшные глаза – глаза жреца, а не философа! Я боюсь, что если завтра по Афинам станет ходить новый Сократ, – ты его убьешь, но именем того, прежнего Сократа! (Кричит.) Ты сожжешь тетради! Слышишь! Поклянись мне! (Кричит.) Аполлодор!
Входит ТЮРЕМЩИК.
ТЮРЕМЩИК. Я сказал – нельзя горячиться.
СОКРАТ. Позови Аполлодора. (Ложится.)
ТЮРЕМЩИК (ощупывая тело Сократа). Все во дворе успокаивают твою жену. Сейчас вернутся. Больно здесь?
СОКРАТ. Нет.
ТЮРЕМЩИК Значит, дошло до живота. Молодец! Дело идет на лад!
СОКРАТ. Я умираю?
ТЮРЕМЩИК Ну, до этого время есть. (Ощупывая грудь.) «Умираю» – ишь какой быстрый. Пока ты будешь умирать, еще столько случится. Вот Анит – богатый, видный мужчина – живи, да и только! А сейчас рассказали, что у Акрополя подошел к нему какой-то шалопай и ни с того ни с сего пырнул его ножом. И нету Анита. Вот так! И парня нету. Закололся. Вот их – правда нету! А ты – еще есть. (Уходит.)
СОКРАТ. Аполлодор... (Первому.) Ты?..
ПЕРВЫЙ. Не было выхода. Анит мог все рассказать и нанести вред учению Сократа... Я не пощадил тебя ради тебя самого. А щадить этот бурдюк с вином, это ходячее сало... (Становится на колени у ложа.) У меня нет никого ближе тебя. Я выплакал свои глаза. Я буду седым к утру.
СОКРАТ. И Аполлодор...
ПЕРВЫЙ. Это жертва. Как молодой ягненок, он взошел на алтарь истин Сократа о добре.
СОКРАТ. Как много крови вокруг добра... Тебе не кажется, что боги смеются?.. Исследуем же... (Умирает.)
ПЕРВЫЙ. Сократ... Сократ. (Целует мертвого Сократа.) Пеплос на лицо. (Закрывает лицо Сократа. Потом опускает голову на грудь и беззвучно рыдает.) Один я...
Входит ТЮРЕМЩИК,
ТЮРЕМЩИК (осматривает Сократа, удовлетворенно). Все! (Распахивает дверь.)
Входит КСАНТИППА. Неподвижно останавливается в дальнем углу. Входят ученики СОКРАТА и ПРОДИК, одетый в великолепные белые одежды.
ПРОДИК (тихо и величаво, Первому ученику). Я был лучшим другом его детства. Ты был лучшим другом его старости... Расскажи нам о его кончине.
ПЕРВЫЙ (с трудом). Он принял смерть, как подобает великому философу, легко и радостно, как выздоровление. Его последними словами были: «Петуха – богу Асклепию».
ПРОДИК Величавая смерть... Величавая жизнь.
ПЕРВЫЙ (глухо). Он завещал создать великую книгу жизни из истин, открытых им для нас. Мы назовем ее «Похвала Сократу».
ПРОДИК (подходит к Первому, шепчет). Только надо побыстрее очистить помещение. Я видел, как Тюремщик отдал сандалии Сократа Кебету из Фив. Сейчас это просто старые сандалии, а завтра они станут реликвией и капиталом... Нам надо подумать о вдове и сиротах.
ПЕРВЫЙ подходит к ТЮРЕМЩИКУ и что-то говорит ему.
ТЮРЕМЩИК Выходите! Все выходите! Выходите!
Постепенно гаснет свет.
У ложа остается одна КСАНТИППА. Черный силуэт КСАНТИППЫ у ложа. Толпа учеников выходит на улицу. Один из них, огромный фиванец Кебет, прижал к груди сандалию Сократа и благоговейно ее целует. Неожиданно к нему подбегает другой ученик, вырывает сандалию и убегает. Кебет бросается за ним вдогонку. В это время, закрывая всю сцену, в белых одеждах, с венками на головах, появляется процессия. Это ХОР священного посольства, вернувшийся из Дельф. Впереди – КОРИФЕЙ ХОРА. ПЕРВЫЙ ученик медленно и величаво выступает вперед из толпы. За ним – ПРОДИК ПЕРВЫЙ ученик протягивает КОРИФЕЮ свиток с гимном Сократа.
КОРИФЕЙ и ХОР.
