Удивительная история одной феи

которых глаза казались огромными, но все равно не могла толком нас разглядеть. Так что она просто показывала нам нужное движение, а потом садилась в кресло и старалась не уснуть, пока мы отрабатывали па.

Мистер Лестер ведет урок совсем иначе. Он ходит по классу и поправляет нас — здесь согнет руку, там переставит ногу. От него ничто не ускользает. Некоторые упражнения со станком мне не знакомы, поэтому я стараюсь подражать стоящим рядом девочкам. Но мистер Лестер сразу замечает мою хитрость, подходит и спокойно показывает мне, как правильно делать новые движения.

Когда с упражнениями на станке покончено, мистер Лестер собирает нас в центре зала. Мы становимся в большой круг.

— Ну, давайте-ка займемся турами, — говорит он.

Ой-ей-ей. Туры, то есть обороты, у меня получаются не слишком хорошо. Когда делаешь тур, нужно держать точку — то есть посмотреть в одну точку, быстро повернуться и вновь посмотреть туда же. Это чтобы не кружилась голова. Но именно это мне и не дается.

Кейша говорит, что я от природы не приспособлена к турам. Когда мы в Эппл-Крик занимались турами, я всегда налетала на стену или сначала на кого-нибудь из девочек, а потом все равно на стену. Однажды я врезалась в кулер с питьевой водой и случился потоп, который заметила даже мисс Гугчинс. После этого она заставляла меня сидеть в сторонке во время туров и ждать, пока другие закончат упражнение.

Но с тех пор прошел целый месяц. За это время у меня наверняка стало лучше получаться.

— Попробуем простые тур шене, — говорит мистер Лестер. Он становится перед классом и делает серию оборотов, двигаясь по идеально прямой линии вдоль стены с зеркалами. — Пойдем вокруг зала против часовой стрелки.

Дама-аккомпаниатор играет. Девочки начинают делать аккуратные туры — все, кроме меня.

Уже через два оборота зал вокруг меня плывет, и я едва держусь на ногах. Я налетаю на девочку с косичками.

— Извини! — говорю я ей.

Потом я сталкиваюсь с девочкой в диадеме.

— Ты чего? — говорит она.

Я налетаю на край станка. Моя пачка цепляется за него. Слышится треск рвущейся ткани, но, к счастью, осмотрев пачку, дырки я не нахожу.

Мистер Лестер хлопает в ладоши.

— На сегодня довольно, — громко говорит он.

Я чувствую на себе взгляды девочек. И я нарочно смотрю в потолок.

— Потренируем гран жете, — говорит мистер Лестер, опасливо на меня поглядывая.

Ура! Гран жете у меня отлично получаются. Обожаю прыгать! Как-то раз я видела по телевизору передачу про африканских газелей. Они вроде оленей и так ловко скачут по травяным зарослям! Когда я делаю гран жете, то чувствую себя грациозной газелью.

Мы становимся в две шеренги и попарно прыжками пересекаем зал. Мы с Эпатой идем вторыми. Мы разбегаемся и прыгаем — раз, два!

— Очень хорошо, Александрина, — говорит мистер Лестер, когда мы возвращаемся в конец шеренги. Эпата подталкивает меня плечом и улыбается. Я сияю.

В комнату заглядывает какая-то женщина. Мистер Лестер подходит к ней, и она что-то ему говорит.

— Продолжайте упражнение, девочки, — говорит он. — Я сейчас приду.

Мы с Эпатой все ближе и ближе к началу шеренги. Наконец снова наступает наша очередь. На этот раз я прыгаю еще выше, даже выше Эпаты. Я парю в воздухе и чувствую себя легкой, легче перышка. Девочки ахают. Я улыбаюсь. Наверное, у меня действительно здорово получается!

Но, паря в воздухе, я вдруг осознаю, что чего-то не хватает. Моя пачка! Она лежит на полу посреди зала, а мой расшитый сияющими розовыми молниями тыл выставлен всем на обозрение. Я поворачиваюсь, чтобы скрыть молнии, но уже поздно. Все смеются. Особенно громко хохочет девочка в диадеме.

Наша музыкантша перестает играть. Она перегибается через фортепияно, чтобы лучше разглядеть, сдвигает очки на лоб, вновь опускает их — словно не верит собственным глазам.

Я бегу за своей пачкой и поднимаю ее с пола. Девочки окружают меня. Они хохочут как сумасшедшие. Я действительно чувствую себя газелью из телепередачи — как будто меня окружила стая голодных львов и вот-вот разорвет на кусочки.

Расталкивая толпу, ко мне пробирается Эпата. В руках у нее футболка с длинными рукавами.

— Ну, что уставились?

Эпата повязывает футболку мне на пояс и выводит меня из круга.

— Лучше давайте прыгайте дальше, пока мистер Лестер не вернулся, — бросает она через плечо. — Миссис Бьюфорд, может сыграете нам?

Наведенные брови миссис Бьюфорд лезут на лоб, но она все же начинает играть. Все девочки, кроме нас, снова становятся в две шеренги и начинают прыгать.

— Спасибо тебе, — говорю я Эпате, комкаю проклятую пачку и запихиваю ее под стул.

— Де нада, — отвечает она. — Не за что.

Возвращается мистер Лестер. Он видит, что у меня на талии повязана футболка, но не задает вопросов. Нет, он точно классный.

После занятий мы идем вниз, ждать родителей. Я быстро надеваю куртку и прячу пачку в сумку. Расскажу маме о катастрофе попозже.

Девочка в диадеме уходит с высокой женщиной в затейливом костюме.

— Пока, электропопа, — ухмыляется девочка, проходя мимо меня.

Я высовываю ей вслед язык. Эпата усмехается.

Входит мама, обнимает меня.

— Как дела, детка?

Я пытаюсь подобрать подходящий ответ.

— Да вроде нормально.

— Ты уже с кем-нибудь подружилась? — спрашивает мама, когда мы спускаемся вниз по ступеням.

Мимо нас проходит Эпата и еще одна девочка постарше.

— А престо — до скорого! — бросает она мне и поворачивает за угол.

— Да, — говорю я маме, — кажется, подружилась.

Глава 5

На следующее утро я просыпаюсь оттого, что мама грохочет чем-то у себя в студии. Впрочем, в последнее время я вообще не особо долго сплю по утрам. В этом городе не больно-то поспишь. В окно долетают шум машин, музыка, разговоры. Как я скучаю по своей комнате в Эппл-Крик! И по дереву за окном. И по белкам, которые носились туда-сюда и ссорились из-за желудей.

— Доброе утро, солнышко, — говорит мама, когда я, спотыкаясь спросонок, выхожу на кухню. На маме сегодня наряд под названием «Королева Нила» — брючный костюм песочного цвета, на плечах и груди расшитый нитками зеленых и голубых бусин. Чуть пониже бусины сливаются в тонкую линию, которая, извиваясь, спускается вниз и оборачивается вокруг левой ноги. Костюм изображает Африку, а бусины — Нил. Я сама помогала маме найти карту, на которой видно, как изгибается русло реки Нил, и когда мама пришивала бусины, то смотрела на карту. Костюм вышел здоровский, и мама в нем красивая, как всегда. Но иногда я думаю — вот было бы здорово, если бы она завтракала со мной в обычном халате.

— Что будешь есть? — спрашивает мама.

— Можно мне овсянку?

— Овсянку? — она смотрит на меня как на чокнутую. — Да ты никогда в жизни не ела овсянку!