придворный,Не нужен мне пророка важный чин!Они должны, красавицы другие,Завидовать огню твоих очей;Ты рождена, о скромная Мария,Чтоб изумлять адамовых детей,Чтоб властвовать над легкими сердцами,Улыбкою блаженство им дарить,Сводить с ума двумя-тремя словами,По прихоти – любить и не любить…Вот жребий твой. Как ты – младая ЕваВ своем саду скромна, умна, мила,Но без любви в унынии цвела;Всегда одни, глаз-на-глаз, муж и деваНа берегах Эдема светлых рекВ спокойствии вели невинный век.Скучна была их дней однообразность.Ни рощи сень, ни молодость, ни праздность -Ничто любви не воскрешало в них;Рука с рукой гуляли, пили, ели,Зевали днем, а ночью не имелиНи страстных игр, ни радостей живых…Что скажешь ты? Тиран несправедливый,Еврейский бог, угрюмый и ревнивый,Адамову подругу полюбя,Ее хранил для самого себя…Какая честь и что за наслажденье!На небесах как будто в заточенье,У ног его молися да молись,Хвали его, красе его дивись,Взглянуть не смей украдкой на другого,С архангелом тихонько молвить слово;Вот жребий той, которую творецСебе возьмет в подруги наконец.И что ж потом? За скуку, за мученье,Награда вся дьячков осиплых пенье,Свечи, старух докучная мольба,Да чад кадил, да образ под алмазом,Написанный каким-то богомазом…Как весело! Завидная судьба!Мне стало жаль моей прелестной Евы;Решился я, создателю на зло,Разрушить сон и юноши и девы.Ты слышала, как всё произошло? Два яблока, вися на ветке дивной(Счастливый знак, любви символ призывный),Открыли ей неясную мечту.Проснулися неясные желанья;Она свою познала красоту,И негу чувств, и сердца трепетанье,И юного супруга наготу!Я видел их! любви – моей науки -Прекрасное начало видел я.В глухой лесок ушла чета моя…Там быстро их блуждали взгляды, руки…Меж милых ног супруги молодойЗаботливый, неловкой и немой,Адам искал восторгов упоенья,Неистовым исполненный огнем,Он вопрошал источник наслажденьяИ, закипев душой, терялся в нем…И не страшась божественного гнева,Вся в пламени, власы раскинув, Ева,Едва, едва устами шевеля,Лобзанием Адаму отвечала,В слезах любви, в бесчувствии лежалПод сенью пальм, – и юная земляЛюбовников цветами покрывала.Блаженный день! Увенчанный супругЖену ласкал с утра до темной ночи,Во тьме ночной смыкал он редко очи,Как их тогда украшен был досуг! Ты знаешь: бог, утехи прерывая,Чету мою лишил навеки рая.Он их изгнал из милой стороны,Где без трудов они так долго жилиИ дни свои невинно проводилиВ объятиях ленивой тишины.Но им открыл я тайну сладострастьяИ младости веселые права,Томленье чувств, восторги, слезы счастья,И поцелуй, и нежные слова.Скажи теперь: ужели я предатель?Ужель Адам несчастлив от меня?Не думаю, но знаю только я,Что с Евою остался я приятель».Умолкнул бес. Мария в тишинеКоварному внимала сатане.«Что ж? – думала, – быть может, прав лукавый;Слыхала я: ни почестьми, ни славой,Ни золотом блаженства не купить;Слыхала я, что надобно любить…Любить! Но как, зачем и что такое…»А между тем вниманье молодоеЛовило всё в рассказах сатаны:И действия и странные причины,И смелый слог и вольные картины…(Охотники мы все до новизны.)Час от часу неясное началоОпасных дум казалось ей ясней,И вдруг змии как будто не бывало - И новое явленье перед ней:Мария зрит красавца молодого.У ног ее, не говоря ни слова,К ней устремив чудесный блеск очей,Чего-то он красноречиво просит,Одной рукой цветочек ей подносит,Другою мнет простое полотноИ крадется под ризы торопливо,И легкий перст касается игривоДо милых тайн… Всё для Марии диво,Всё кажется ей ново, мудрено, -А между тем румянец не стыдливыйНа девственных ланитах заиграл -И томный жар и вздох нетерпеливыйМладую грудь Марии подымал.Она молчит: но вдруг не стало мочи,Закрылися блистательные очи,К лукавому склонив на грудь главу,Вскричала: ах!.. и пала на траву…О милый друг! кому я посвятилМой первый сон надежды и желанья,Красавица, которой был я мил,Простишь ли мне моя воспоминанья?Мои грехи, забавы юных дней,Те вечера, когда в семье твоей,При матери докучливой и строгойТебя томил я тайною тревогойИ просветил невинные красы?Я научил послушливую рукуОбманывать печальную разлукуИ услаждать безмолвные часы,Бессонницы девическую муку.Но молодость утрачена твоя,От бледных уст улыбка отлетела,Твоя краса во цвете помертвела…Простишь ли мне, о милая моя!Отец греха, Марии враг лукавый,Ты стал и был пред нею виноват;Ах, и тебе приятен был разврат…И ты успел преступною забавойВсевышнего супругу просветитьИ дерзостью невинность изумить.Гордись, гордись своей проклятой славой!Спеши ловить… но близок, близок час! Вот меркнет свет, заката луч угас.Всё тихо. Вдруг над девой утомленнойШумя парит архангел окриленный, -Посол любви, блестящий сын небес.От ужаса при виде ГавриилаКрасавица лицо свое закрыла…Пред ним восстав, смутился мрачный бесИ говорит: «Счастливец горделивый,Кто звал тебя? Зачем оставил тыНебесный двор, эфира высоты?Зачем мешать утехе молчаливой,Занятиям чувствительной четы?»Но Гавриил, нахмуря взгляд ревнивый,Рек на вопрос и дерзкий и шутливый:«Безумный враг небесной красоты,Повеса злой, изгнанник безнадежный,Ты соблазнил красу Марии нежнойИ смеешь мне вопросы задавать! Беги сейчас, бесстыдник, раб мятежный,Иль я тебя заставлю трепетать!»«Не трепетал от ваших я придворных,Всевышнего прислужников покорных,От сводников небесного царя!» -Проклятый рек и, злобою горя,Наморщив лоб, скосясь, кусая губы,Архангела ударил прямо в зубы.Раздался крик, шатнулся ГавриилИ левое колено преклонил;Но вдруг восстал, исполнен новым жаром,И сатану нечаянным ударомХватил в висок. Бес ахнул, побледнел -И ворвались в объятия друг другу.Ни Гавриил, ни бес не одолел:Сплетенные кружась идут по лугу,На вражью грудь опершись бородой,Соединив крест на крест ноги, руки,То силою, то хитростью наукиХотят увлечь друг друга за собой.Не правда ли? вы помните то поле,Друзья мои, где в прежни дни, весной,О ставя класс, играли мы на волеИ тешились отважною борьбой.Усталые, забыв и брань и речи,Так ангелы боролись меж собой.Подземный царь, буян широкоплечий,Вотще кряхтел с увертливым врагом,И, наконец, желая кончить разом,С архангела пернатый сбил шелом,Златой шелом, украшенный алмазом.Схватив врага за мягкие власы,Он сзади гнет могучею рукоюК сырой земле. Мария пред собоюАрхангела зрит юные красыИ за него в безмолвии трепещет.Уж ломит бес, уж ад в восторге плещет;По счастию проворный ГавриилВпился ему в то место роковое(Излишнее почти во всяком бое),В надменный член, которым бес грешил.Лукавый пал, пощады запросилИ в темный ад едва нашел дорогу.На дивный бой, на страшную тревогуКрасавица глядела чуть дыша;Когда же к ней, свой подвиг соверша,Приветливо архангел обратился,Огонь любви в лице ее разлилсяИ нежностью исполнилась душа.Ах, как была еврейка хороша!..Посол краснел и чувствия чужиеТак изъяснял в божественных словах:«О радуйся, невинная Мария!Любовь с тобой, прекрасна ты в женах;Стократ блажен твой плод благословенный,Спасет он мир и ниспровергнет ад… Но признаюсь душою откровенной,Отец его блаженнее стократ!»И перед ней коленопреклоненныйОн между тем ей нежно руку жал…Потупя взор, прекрасная вздыхала,И Гавриил ее поцеловал.Смутясь она краснела и молчала,Ее груди дерзнул коснуться он…«Оставь меня!» – Мария прошептала,И в тот же миг лобзаньем заглушенНевинности последний крик и стон…Что делать ей? Что скажет бог ревнивый?Не сетуйте, красавицы мои,О женщины, наперсницы любви,Умеете
