Частушки красноармейские и о Красной Армии

Милый мой, милый мой,
Ты возьми меня с собой:
Ты служить будешь с винтовкой,
Я служить буду сестрой!

И не только «сестрами» уходили на фронт героически) дочери рабочего класса.

Мой миленок коммунар,
А я — коммунарочка:
На позицию пошлют,—
Отчаянная парочка!

Ни слезы, ни стоны, ни жалобы, а — сознание необходимости борьбы, горделивое любование своим ненаглядным «героем», жажда разделить с ним классовую страду:

Милый пишет мне письмо:
С белыми сражается,
С красным орденом домой
В отпуск собирается.

Кабы были сизы крылушки,
Серебряный полет,—
Полетела бы я, девушка,
К миленочку во флот.

В песенках девушек запечатлена и другая сторона облика красной послеоктябрьской казармы.

Девушки — любят красноармейцев:
Золотое-то колечко
Только вечером горит,
У девченочке сердечко
По курсантике болит.

Я сидела у окошка
Шила милому платок;
У милого есть гармошка,
А на шапке молоток.

То не ветер ветку клонит,
Сама ветка клонится;
За хорошеньким армейцем
Сама девка гонится.

Но за что любят девушки красноармейцев? За их красу? За воинскую удаль, неколебимую решимость одолеть ощетинившегося тред гибелью своею классового врага? И за то, и за это. Но на ряду с этим (а может быть, и главным образом) за то. чего прежде не было и не могло быть. Девушка любит красноармейца вот за что:

Как милого не любить
По его портрету:
Стала грамоту учить
По его совету.

Красноармеец является проводником просвещения! Мало того, смычка города с деревней, без наличия этого вяжущего звена, вряд ли удалась бы нам в полной мере.

V

Нет слез, жалоб и стонов в оставленной красным рекрутом родной деревушке.

Нет их и в вольной казарме.

Сознательный защитник советской власти стоит на страже завоеваний своей революции, каждый момент готов ощетинившемуся врагу дать колючий смертоносный отпор:

Мы изжить хотим напасти,
Чтоб покой себе добыть,
А врагов советской власти —
Били, бьем и будем бить.

Он далек от хвастливого, — «квасного», как говорили в старину, — патриотизма прежней палочной и зубодробительной «солдатчины»: —«шапками закидаем»!!! И, если слышим мы от него —

«Всю Рассею переедем,
Всю Европу перейдем:
На советы кто полезет —
Тому голову свернем!»

то это вовсе не хвастание, а результат пережитого-пере-испытанного. Ему, действительно, приходилось биться и «свертывать головы» представителям чуть-ли не всей Европы. Он бил — чехо- словаков, японцев и американцев в Сибири. Он столкнул в Ледовитый океан — англичан, а в Черное море— французов, греков и итальянцев. Он имеет право на эти горделивые, полные сознания собственной мощи, строки: