субъектах Союза ССР по указаниям республиканских властей начался открытый захват союзной собственности, а центральные органы власти стали переподчиняться республиканским. Органы власти республик перестали отчислять положенные денежные суммы в общесоюзную казну. Так, российский парламент проголосовал большинством голосов за то, чтобы внести в союзный бюджет на 1991 год лишь 23,4 млрд. руб., что составляло менее 10 % той общей суммы, которую РСФСР обычно направляла на развитие общесоюзной экономики.[7]
Более того, местные руководители, как князья удельной Руси, за спиной Москвы стали заключать межгосударственные договора и соглашения. В ноябре 1990 г., одной из первых это сделала Россия, заключив двухсторонний договор с Казахстаном. Дело вообще дошло до того, что в ответ на январские (1991 г.) столкновения сторонников и противников Союза ССР возле телецентров в Риге и Вильнюсе,[8] где, возможно, не обошлось без участия иностранных спецслужб, Б.Ельцин (РСФСР), В.Ландсбергис[9] (Литовская ССР), А.Горбунов (Латвийская ССР), А.Рюйтель (Эстонская ССР) 15 января 1991 г. подписали между собой совместное заявление направленное против союзного руководства, а также выразили намерение строить отношения между своими республиками на основе норм международного права. Через пять дней, 20 января 1991 г. Б.Ельцин от имени РСФСР подписал договоры с Эстонией и Латвией в формате межгосударственных отношений.[10] В целом, руководители наиболее весомых советских республик, с точки зрения государственности СССР, открыто и целенаправленно вели дезинтеграционную политику, направленную на разрушение страны.
А какова была позиция советского народа относительно будущего развития страны? Ответ на данный вопрос можно дать вполне объективный. 17 марта 1991 г. в стране был проведён общесоюзный референдум по вопросу о сохранении Союза ССР «как обновлённой федерации равноправных суверенных республик», в котором приняло участие до 80 % всех граждан СССР, имеющих право голоса. Думается, что процент пришедших к урнам и проголосовавших за Союз был бы ещё выше, если бы буржуазно-националистическое руководство прибалтийских республик, Грузии, Азербайджана и Молдавии не заблокировало проведение плебисцита в своих «вотчинах». Граждане данных республик вынуждены были тайно участвовать в референдуме, организованном на территории советских воинских частей. Тем не менее, большинство советских граждан (76,4 %) высказалось за сохранение родного Отечества. [11] Более того, базовые ценности общественного сознания — советский, социалистический строй, единое Отечество, — оставались незыблемыми у большинства граждан Союза ССР. В этой ситуации народ ждал от руководства страны практических действий по воплощению результатов референдума в жизнь, но М.Горбачевым и лидерами союзных республик в Ново-Огарёве (Подмосковье) был открыт т. н. «новоогарёвский процесс», приведший в конечном итоге к ликвидации страны. Почему так произошло?
Официально целесообразность встречи М.Горбачёва и руководителей советских республик объяснялась необходимостью согласования проекта нового Союзного договора. К этому времени работа над Договором велась уже почти год, проект неоднократно рассматривался в различных комиссиях высшего законодательного органа, обсуждался в трудовых коллективах и получил одобрение союзного парламента. Договор вполне можно было принять за основу, но советских «вождей» не устраивала позиция Съезда народных депутатов СССР по сохранению единой государственности. Каждый из новоиспечённых президентов союзных республик стремился к максимальной обособленности от центра. Свои действия руководители советских республик прикрывали широкомасштабной демагогией о суверенитете, «правах» народа т. п. В действительности же о народе никто не думал, шло замаскированное укрепление режима личной власти «князьями» и «ханами» всея СССР.[12]
Затем началось давление на М.Горбачёва, поддержанное западными державами. Н.Назарбаев вспоминал, что ещё в декабре 1990 г. он, Ельцин, Кравчук и Шушкевич подготовили меморандум о создании Союза Суверенных Государств и ознакомили с ним Горбачёва.[13] Последний запротестовал, но вскоре согласился на т. н. «новоогарёвский процесс». 10 апреля 1991 г. на заседании Совета безопасности СССР было принято решение о проведении встречи Президента СССР с руководителями республик. 23 апреля 1991 г. М.Горбачев и руководители девяти республик («9+1») в Ново-Огарёве приняли «Совместное заявление о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса», наметив завершить в ближайшее время подготовку договора о Союзе суверенных государств. Подписали данное Заявление кроме М.Горбачёва, Б.Ельцин, премьер-министр Украины В.Фокин, глава правительства Белоруссии В.Кебич, президенты Узбекистана (И.Каримов), Казахстана (Н.Назарбаев), Азербайджана (А.Муталибов), Киргизии (А.Акаев), Таджикистана (К.Махкамов), Туркмении (С.Ниязов). Чтобы успокоить общественность подписанты обещали следовать «неукоснительному соблюдению действующих законов», принимать «решительные меры по восстановлению повсеместно конституционного порядка», выполнять все экономические соглашения и обязательства и т. д..[14] Так, с громких и больших обещаний, которые, как оказалось в дальнейшем, никто выполнять не собирался и начался знаменитый «новоогаревский процесс», закончившийся, в конечном итоге ликвидацией государства.
В своих воспоминаниях Горбачёв позитивно оценивает итоги «новоогаревских переговоров», такую же оценку им дал Б.Ельцин. В частности, бывший Президент СССР пишет: «…Соглашением «9+1» удалось разрядить обстановку. Оно сыграло спасительную роль и положило начало тенденции к согласию и стабилизации…».[15] На самом деле, стороны втайне от общественности пришли к обоюдному согласию о «легальном» способе ликвидации единого государства. Судя по документам, главным итогом «новоогаревских посиделок» стало полное выхолащивание содержания текста уже готового Союзного Договора. Как откровенно пишут соратники Б.Ельцина, в Ново-Огарёве речь пошла «…не о каких-то частностях и «недостающих запятых», а фактически об отказе от подготовленного варианта (Союзного договора — В.К.)».[16] Начальник службы безопасности Ельцина А.В.Коржаков как очевидец «новоогарёвского процесса», в своих воспоминаниях указывает, что «запевалами» в Ново-Огарёве являлись Б.Ельцин и президент Казахстана Н.Назарбаев,[17] которые консолидировано противостояли Горбачеву, стремившемуся сохранить федерацию, практически по каждому пункту документа.[18]
Изученные нами стенограммы ключевых заседаний в Ново-Огарёве от 24 мая и 23 июля 1991 года свидетельствуют, что руководитель РСФСР Б.Ельцин на этом «форуме» непрерывно требовал расширения прав республик и сужения полномочий Союзного государства, своими «новаторскими» предложениями разрушал уже имеющиеся договоренности Центра и республик, в т. ч. заключённые с руководством России и даже с ним самим. Также, т. е. деструктивно, действовала делегация Украины во главе с Л.Кравчуком. В тоже время, главы национальных автономных образований, в особенности России (Башкирия, Татария, Чувашия, Северная Осетия и др.), требовали повышения статуса своих республик и права самостоятельного подписания Союзного договора.[19]
В общем, в массе своей участников новоогарёвских встреч волновала судьба своего огорода, а не страны в целом. Даже историческое название страны — Союз Советских Социалистических Республик, закреплённое результатами референдума от 17 марта 1991 г., в результате «плодотворной» работы «вождей» СССР в Ново-Огарёве приняло аббревиатуру «ССГ» (Союз Суверенных Государств).[20]
В целом, с формально-юридической точки зрения подготовленный в Ново-Огарёве текст Договора в лучшем случае мог стать основой для конфедеративного образования вроде нынешнего СНГ. Однако факты свидетельствуют, что на деле соблюдать положения даже этого Договора руководители республик не желали и целенаправленно вели политику, направленную на разрушение СССР. Почему же Горбачёв пошёл на поводу у разрушителей государства? Неужели он не осознавал всех последствий новоогарёвских соглашений?
Думается, здесь сыграл свою роль чисто субъективный фактор, а именно боязнь Михаила Горбачёва потерять свой пост, свою должность, к которой он сумел за это время обстоятельно привыкнуть. Ему рукоплескали на Западе, а дела в его собственной стране шли хуже и хуже. На наш взгляд, Горбачёв поначалу был искренним в стремлении реформировать СССР, но в профессиональном плане оказался непригоден для выполнения столь масштабной исторической задачи. Признаться в этом открыто Горбачёв
