Глава 5
Анджела Фенвик извлекла из ящика стола прозрачную папку с фотографиями и через стол передала ее Алексу.
На десяти снимках была вся жизнь Миана — от начальной школы до армии. Не очень красивый в расхожем смысле слова, не очень умный на вид. Не прирожденный солдат, однако человек, на которого можно положиться. Не жесткий от природы, возможно, но враг, несомненно, опасный.
— Значит, это он, — сказал наконец Алекс.
— Это он, — подтвердила Анджела Фенвик. — Дозорный.
— Насколько я понимаю, конец у этой истории не из самых счастливых, — сказал Алекс.
— Я хочу, чтобы вы знали все, что знаем мы. Чтобы точно понимали, с какого рода человеком вам придется иметь дело.
Фенвик вручила ему еще две папки — с цветными фотографиями, сделанными на месте убийств Барри Фенна и Крейга Гидли и соответствующими заключениями патологоанатомов.
— Из здания ничего этого не выносить, — сказала Фенвик. — Когда мы закончим, Доун отведет вас в комнату, где вы сможете все просмотреть.
Внезапно возникшая мысль словно ударила Алекса. Он застыл, Доун Гардинг слегка приподняла одну бровь.
— Просто вдруг кое-что вспомнил, — сказал он. — Вчера утром я оставил привязанным к дереву часового ЕРФ, мальчишку не старше одиннадцати лет. Собирался отпустить его перед нашим отходом.
— Если он еще жив, ему повезло, — сказала Анджела.
— Сомневаюсь, что он еще жив, — ответил Алекс. — Тем, кто выжил после нашего рейда, так или иначе понадобится козел отпущения.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — сказал Джордж. — Хорошо. Могу я продолжить?
Фенвик кивнула, взглянула на Доун, и Алекс почувствовал, что между двумя женщинами существуют некие отношения, в которых Уиддоузу места нет.
— Поначалу, продолжил свои объяснения Уиддоуз, все выглядело хорошо. Из направляемых через Барри докладов Миана и из сведений, которые мы получали от информаторов, было ясно, что он проходит что-то вроде посвящения. Первые признаки того, что Джо Миан начал подниматься по иерархической лестнице, появились в августе девяностого, когда он сообщил через связника, что ему предложили участвовать в ограблении банка. Полиции об этом сообщать не стали, и ограбление состоялось.
После ограбления Миана включили в группу, которой предстояло забрать оружие из тайника, оборудованного на кладбище при стоявшей неподалеку от Кастлеблейни церкви. Опять-таки он информировал Барри о предстоящей операции, и МИ-5 снова позволила без помех осуществить ее. При нормальном ходе событий оружие выкопали бы, сделали бы безвредным — на нашем жаргоне это называется «ободрать» — и закопали снова. Однако в этом случае риск того, что ИРА обнаружит — оружие «ободрано» — и заподозрит утечку информации, был сочтен слишком большим. Какую бы цену нам ни пришлось заплатить, оружие следовало оставить нетронутым. И цена оказалась почти фатальной. Через два дня патруль Королевских валлийских стрелков напоролся под Андерсонстауном на засаду. В перестрелке пуля разнесла в щепки ложе винтовки возглавлявшего патруль лейтенанта.
— Мы вели очень опасную игру, — признал Уиддоуз. — Однако, если бы на Дозорного пала хотя бы тень подозрения, мы бы его потеряли.
— А что бы вы сказали, если бы тот лейтенант был убит? — спросил Алекс.
— То же, что сказал относительно черного паренька из Сьерра-Леоне: нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Свой человек в ИРА был нам необходим. И он должен был оставаться вне подозрений. Мы были готовы к тому, что на каких-то этапах операции нам придется мириться с потерями.
Алекс кивнул. Он думал о Сьерра-Леоне. Интересно, насколько смирились с потерей родственники Дона Хэммонда?
— Продолжаем, — твердо произнес Уиддоуз. — Извлеченные из тайника винтовки М-16 обозначили собой конец испытательного срока Миана. Он стал своим. И разумеется, от него начали поступать настоящие разведывательные данные. Года два, с девяносто третьего по девяносто пятый, он давал нам очень полезную информацию.
Потом мы начали отмечать определенные ухудшения. Информация все еще поступала — сначала через Барри, а после непосредственно сюда, по секретной линии электронной почты, — и информация по- прежнему ценная. Однако она стала несколько расплывчатой. Слишком многое в ней было посвящено «политике». Она перестала быть информацией, позволявшей предпринимать конкретные действия. Поначалу все думали, что Миан потерял самообладание. В тех редких случаях, когда он присылал «сырые» данные, они поступали слишком поздно. Например, один королевский констебль погиб потому, что мы узнали о плане покушения на него всего за сорок минут до того, как оно состоялось. Мы послали его начальству срочное сообщение, однако человек этот уже поехал домой, и его застрелили у входа в винный магазин.
— А вытянуть его оттуда вы не могли? — спросил Алекс.
— Мы пытались, однако ни на какие просьбы о личных встречах Миан не реагировал. Под конец девяносто пятого, когда стало известно, что он съехал с квартиры и ушел в подполье, мы начали сворачивать операцию. И первым делом отозвали Барри Фенна.
— То есть, по сути дела, Миана вы потеряли?
— Мы оставили открытым канал электронной почты. Он мог связаться с нами в любое время. Но так и не связался. К середине девяносто шестого мы уже были уверены, что Миан начал работать на ИРА. Были взорваны две бомбы — одна в пабе на Шанкхилл-роуд, другая в супермаркете Баллисиллана, — и мы узнали от осведомителей, что заложил эти бомбы Миан. Семеро убитых. Что произошло в феврале девяносто шестого с людьми из ИОП, Бледсо и Вином, вы знаете. Их убили по приказу Падрега Бирна, это известно всем. О чем вам не известно, так это о том, что человека, забившего им в головы гвозди, звали Джозеф Миан.
Алекс поморщился:
— У вас есть доказательства?
— Об этом знали практически все. При убийстве присутствовало человек двенадцать.
— К этому времени Миан был полностью вне вашей досягаемости?
— Да. Мы могли сделать лишь одно, и мы это сделали. Мы скормили его параноикам из ИРА. Послали в «Санди таймс» статью, написанную якобы бывшим тайным агентом белфастского отдела Четырнадцатого разведуправления. В статье этот вымышленный агент сообщал, что в течение нескольких лет у МИ-5 был крот в высших эшелонах ИРА, и описал три-четыре успешные операции разведки. Все истории были правдивыми и во всех случаях информация, на которой основывались операции, была известна Миану. Разумеется, мы предприняли попытки запретить печатание этой статьи, но в то же время постарались, чтобы они не увенчались успехом. Несколько дней спустя в офис «Шин-Фейн» поступила выписка с банковского счета Миана — мы хорошо платим нашим людям, каждый месяц на его счет переводилось около трех с половиной штук. После этого он просто исчез. Еще две недели назад мы полагали, что его казнили весной девяносто шестого.
— А потом произошло убийство Барри Фенна, — негромко произнес Алекс.
— Именно. Тогда мы поняли, что он жив.
— Вы были уверены, что это Миан, уже тогда?
— Больше некому, — ответил Уиддоуз. — Он знал Фенна и Гидли, он использовал молоток и гвозди, он прибегнул к методам проникновения, которыми может владеть лишь человек, прошедший специальную подготовку.
— Так чего же вы хотите от меня, только точно? — спросил Алекс, хотя ответ был ему уже ясен.
