замечаниями о погоде, вопросами о здоровье, однако граф очень быстро переходил к самому важному. Он скрупулезно перечислял молодых леди, появившихся за прошедшую неделю в городе, и советовал сыну присмотреться к ним. По мнению отца, каждая из них могла бы стать леди Роксбери и составить счастье его сына. В конце разговора лорд Уэйверли неизменно напоминал Роксбери о тех причинах, по которым ему следовало жениться.
Энтони всегда горячо соглашался со всем, что говорил отец, поскольку споры и возражения могли бы только затянуть разговор.
Во время очередного разговора, когда лорд Уэйверли дошел до пятой причины, в дверь гостиной тихо постучались.
Подняв глаза, Энтони увидел стоявшего на пороге комнаты Германа, своего дворецкого.
— Просите, милорд, к вам явилась леди… Энтони быстро подал знак, прерывая слугу, встал и подошел к двери.
— Проводите ее в зеленую комнату, — тихо распорядился он.
Как только дворецкий ушел, Энтони повернулся к отцу и снова с улыбкой кивнул.
Он не ожидал, что леди Брейзелтон в этот день придет так рано, и ему не хотелось, чтобы отец столкнулся с этой дамой в холле. Встреча с замужней женщиной, явившейся без сопровождающих лиц в дом холостяка, вызвала бы у лорда Уэйверли бурю негодования. Он наверняка разразился бы упреками в адрес сына и обвинил бы его в распущенности.
— Послушайте, Роксбери, — сказал граф, — я только что принял решение.
Энтони снова кивнул, но на этот раз без улыбки. Всякий раз, когда отец принимал решения, сыну становилось не до смеха.
— Вы должны устроить званый вечер, — продолжал граф.
Энтони кивнул, решив больше не садиться в кресло, и начал расхаживать по комнате. Ему приходилось сдерживать себя во время разговоров с отцом, и теперь его распирала накопившаяся энергия. Ходьба несколько успокаивала Энтони. Каждую среду после визита графа он отправлялся в спортивный клуб и боксировал там до изнеможения.
— Званый вечер, вы говорите? — переспросил Энтони.
— Да, сэр, именно званый вечер. Многие девушки на выданье не доверяют вам, Роксбери, вы для них персона нон-грата. Они считают вас повесой и негодяем. Одним словом, невесты из хороших семей не рассматривают вас в качестве кандидата в мужья.
— Да, я хорошо потрудился, — пробормотал Энтони.
— Думаю, званый вечер исправит ситуацию, — сказал граф, сделав вид, что ничего не слышал. — Мамаши, у которых есть дочери на выданье, снова начнут рассматривать вас в качестве потенциального жениха для своих чад.
— Ага, значит, это и есть высшая цель моей жизни…
— Нет, ваша цель — брак.
— Ну да, конечно, но сначала я должен устроить званый вечер, — рассеянно проговорил Энтони, разглядывая в окно красивую птичку, усевшуюся на ветку высокого дерева.
Наконец-то наступила весна. Зима выдалась очень холодной, и Энтони с нетерпением ждал тепла.
В теплое время года женщины носят меньше одежды, и это обстоятельство очень нравилось Энтони.
— Мысль о званом вечере подсказала мне леди Нили, — сообщил отец.
— Ах, вот оно что, — пробормотал Энтони. Его отец десять лет ухаживал за леди Нили, он даже делал ей предложение, но она решила сохранить свою независимость. Тем не менее, эта почтенная дама продолжала заигрывать с графом, держа его на коротком поводке. По всей видимости, леди Нили решила женить Энтони, чтобы отдалить его от отца.
— По-видимому, леди Нили думает, что званый вечер поможет мне жениться? — предположил Энтони.
— Вот именно, — сказал лорд Уэйверли, стукнув об пол тростью с серебряным набалдашником. — Пожилые дамы увидят, что вы умеете соблюдать светские условности, а их дочери убедятся в том, что у вас хороший дом, в котором можно свить уютное семейное гнездышко. Все это поднимет вас в глазах общества, и вы перейдете в разряд завидных женихов.
— Прекрасно.
— У леди Нили огромный опыт по части организации званых вечеров.
— Я слышал, что ей не слишком-то удался званый ужин, который она устраивала вчера вечером. Ее гости так и не поели, а в довершение всего их еще и подвергли личному досмотру, прежде чем выставить за дверь.
Лорд Уэйверли нахмурился.
— Не понимаю, о чем это вы, мой мальчик, — промолвил он. — Ближе к делу! Леди Нили поделилась со мной секретом успеха своих званых вечеров, и я пришлю ее к вам.
— Ее? — переспросил Энтони, отходя от окна, за которым щебетали птицы.
Он знал, что не вынесет общества леди Нили.
— Вы все поймете потом, чуть позже, — пообещал лорд Уэйверли и поднялся из кресла, опираясь на трость. — Не надо меня провожать. Надеюсь, через неделю вы пришлете мне приглашение на званый вечер. Думаю, лучше всего устроить его где-нибудь в июне. Начало лета — прекрасное время для званых вечеров.
Энтони с улыбкой кивнул, решив, что ему необходимо срочно уехать из города на пару недель. Его отец изменил тактику, перейдя от увещеваний к активному вмешательству в жизнь сына. Это было плохо.
Как только лорд Уэйверли вышел из гостиной, с лица Энтони исчезла улыбка. Он нахмурился, однако, вспомнив, какое лакомство ждет его в зеленой комнате, снова улыбнулся.
Мысль о прелестях леди Брейзелтон заставила его сразу же забыть о неприятностях. Энтони одернул жилет, вышел из гостиной и пересек холл, направляясь в зеленую комнату. По дороге ему встретился дворецкий. Он хотел что-то сказать хозяину дома, однако Энтони отмахнулся от него.
Леди Брейзелтон стояла у небольшого столика, опустив голову и внимательно рассматривая причудливый узор инкрустации. Энтони замер на пороге, залюбовавшись своей гостьей. На ней было платье, из мягкой синей ткани. Оно подчеркивало прелестную фигуру леди Брейзелтон. Ее волосы и лицо скрывала широкополая шляпа. Однако Энтони были хорошо видны открытый затылок и изящная шея гостьи.
Он впервые обратил внимание на эти части тела леди Брейзелтон. Они были достойны восхищения. Ее длинная шея влекла его, ему захотелось прижаться к ней губами.
Быстро подойдя к гостье, Энтони положил ладонь на ее поясницу и припал губами к мягкому нежному затылку. Однако вместо поощрительных восклицаний или стона наслаждения дама вдруг издала вопль изумления и резко вскинула голову, сильно ударив при этом Энтони по носу.
Энтони едва не закричал от боли. Судя по всему, ему только что сломали нос. В голове затуманилось, а потом он увидел устремленные на него огромные серые глаза.
У него на мгновение мелькнула мысль, что у леди Брейзелтон глаза были не серыми, а голубыми, однако затем ему стало совсем плохо, и он потерял способность о чем-либо думать.
Несколько секунд Изабелла в ужасе молча смотрела на лорда Роксбери. Однако его жалкий вид привел ее в чувство. У хозяина дома шла носом кровь, и, судя по смертельной бледности его лица, он мог вот-вот потерять сознание.
— О Господи… — прошептала она и, выхватив носовой платок, край которого высовывался из кармана жилета лорда Роксбери, приложила к разбитому носу. — Крепко прижмите платок, нужно остановить кровотечение!
Энтони растерянно заморгал, ничего не соображая. Поняв, в каком состоянии он находится, Изабелла провела его к дивану, продолжая зажимать ему платком нос.
— Ложитесь и запрокиньте голову, — приказала Изабелла.
На сей раз, он сделал то, что она велела. Это несколько успокоило ее. Видимо, лорд Роксбери приходил в себя и начинал что-то соображать.
