РАБОЧИЙ КЛАСС, БЕДНЯКИ И ГОЛОДРАНЦЫ
Странно мне смотреть на ваше поколение. Понимаете, мы же постоянно думаем, что каждое следующее поколение будет умнее, прогрессивнее, больше будет ратовать за справедливость и за мир. Но вот мой младший сын, которому шестнадцать, говорит мне: «Пап, ты такой старомодный романтик. Думаешь, что жизнь станет лучше, что есть какая-то надежда, — говорит он. — Но среди нас никто в это не верит». И рассказывает, что, по прогнозам, половину населения уничтожит СПИД, ледяные полярные шапки растают, лет через тридцать исчезнут тропические джунгли, и на Земле не останется кислорода, хотя это все равно неважно, поскольку в ближайшие семь лет произойдет ядерная катастрофа, и если у меня есть хоть какие- то сомнения по поводу сроков, говорит сын, он может показать расчеты на компьютере… На мой взгляд, если следующее поколение и способно внести какой-то вклад, то он будет связан с попытками изменить общество без какой-либо на то надежды. Видите ли, в 60-х, когда человек подпрыгивал на поверхности земли, земля отскакивала назад — точно как говорил Эйнштейн. Мы знали, что выиграем любую битву, потому что росли с каждым днем. Каждый день был нов, а мысль о том, что мы стоим на грани Апокалипсиса, казалась романтичной. Но, может быть, ваш взгляд на вещи более реалистичен…
Говорят, люди больше не верят в героев. Да пошли они к черту! Мы с тобой, Макс, — мы покажем им героев.
Цель истории — воссоздать прошлое по ее собственному образцу, а не по нашему. Все эпохи, как говорил Ранке[3], одинаково близки к Богу. Но историки, как бы ни старались они бежать, остаются пленниками собственной эры. «Ни один человек, — писал Эмерсон[4], — не может в полной мере освободиться от собственного возраста и страны или создать модель, никак не связанную с образованием, религией, политикой, обычаями и искусством своего времени. Как бы ни был человек оригинален, осознан и экстравагантен, он не сможет убрать из своей деятельности все следы атмосферы, в которой вырос». Историк, как и все остальные, навсегда скован собственным эгоцентризмом и «презентизмом», в чем и заключается его первородный грех.
Нижеследующее повествование не стоит принимать за серьезную попытку предсказать, что будет в 2023 году, когда мы наконец до него доживем. Домысливание истории будущего — игра, обреченная на проигрыш, да и все равно это не так весело, как просто взять и все выдумать. В «Трилогии общественных работ» речь идет исключительно про 2023 год, а создаю я ее в 1990 году — сижу в чулане бостонского дома и пишу вот эти вступительные слова.
В общем, теперь совершенно иной год…
Канализация
1
Несколько аллигаторов, мальчишек и по меньшей мере одна лошадь случайно заплыли в нью- йоркскую канализацию. Похоже, мальчишкам и лошади это не особо понравилось, а вот у аллигаторов жизнь наладилась.
Никто не мог бы пожаловаться, что его не предупредили.
Орлиное гнездо надрывало небесный свод на высоте примерно две тысячи шестьсот семьдесят футов, то есть полмили и сколько-то ярдов в запасе. Широкую публику в гнездо не допускали. Почти всем посетителям «Феникса Ганта» разрешалось подниматься лишь до «Платформы Прометея», расположенной на 205-м этаже. Но этот наблюдательный пункт все равно выше любой другой обзорной точки, открытой для
