чугунных ядер, их тоже присовокупили к экспозиции. Стеллажи и стенды, много картин местных художников — их даже вывозили на пленэры по Волгу и в другие места. Заведующая — опытный музейный работник из Омска, пожилая женщина… музейного вида, дело ставит с размахом и дальновидностью. Там проводятся экскурсии и уроки, туда собирается всё необычное, характерное и интересное.
А они 'режики' зажали, пацанва.
Краеведение и локальная пока история — важнейший атрибут образовательной системы анклава. Все граждане Союза должны видеть целое, хорошо представлять среду, в которой живут. Поэтому и в клубе, и в помещение музея есть киноустановки, прошлого поколения, плёночные. И фильмы киногруппа снимает плёночные, практически вечные. Цифра, естественно, практикуется в полный рост, но вся база аналоговая.
Среди прочего, просветительскую роль выполняют речные экскурсии и круизы, каждую субботу от пристани Замка отчаливает 'Дункан' или 'Нерпа' — последняя чаще, поездка на настоящем пароходе оставляет больше ярких впечатлений. Маршрут тургруппы — к морю. По пути судно ознакомительно заходит в Сену, останавливается для пикника на каменистому берегу возле приметной скалы Две Лошади. Там стоят деревянные балаганы и мангалы. Дивное место, скалы, две реки, рыба играет в слиянии потоков. И воздух первозданной чистоты. Люди восхищаются, ловит рыбу на спиннинг, жарят шашлык из форели с травками, фотографируют. Многие завели себе плёночные фотоаппараты — сухих реактивов уже накоплено предостаточно. С этой 'химией'… Её я беру постоянно, много, по прогнозной 'аварийной' заявке научников. Выгружаем мы 'химию' через окно операторской, — поставили балку с талью, после того, как три бутыля с соляной кислотой чуть не разбили на лестнице…
Потом пароход идёт на Морской Пост, где эзотерик-экскурсовод от Эдгара накоротко морочит приезжим голову тряпичными ленточками и показом 'святых мест Смотрящих' — этого экскурсантам обычно вполне достаточно, чтобы унять любопытство, понять суть и проявить сущность.
Самая дальняя точка круиза — крошечная бухточка на противоположном берегу, где на жёлтом песчаном пляже отдыхающий народ наслаждается морскими купаниями под охраной экипажа, с карабинами в руках высматривающих акул. А если уж совсем повезёт, то наблюдение за большой белой становится верхом впечатлений.
На обратном пути судно подходит к Листвянке, где на Кордоне группу ждёт горячий ужин, вечерний волейбол среди сосен и кедров, и песнопения с домашним пивом. После чего КАВЗ развозит людей по домам.
Я один раз скатался в такой волшебный круиз, после чего отчаянно захотел плюнуть на всё суетное и устроиться работать экскурсоводом.
— Оружие сдать, причём честно! — приказал я. — И учтите, не только оружие, так что, гоните артефакты, сталкеры. Я вполне понимаем?
— Так точно…
— Вечером занесём.
— Да мы же чисто помацать хотели…
Всё равно что-то себе отметать будут, психология трофейности.
Однако, мужики проголодались. Отчего бы не совместить полезное с приятным? Вскоре Якуб притащил слоёные пирожки с разной начинкой, горячего бульона и помидорчиков с чесночком.
Перерыв у нас, господа.
* * *
— Прежде чем обсуждать так интересующий вас вопрос о сути сокровенных тайн Промбазы и иже, я хочу уточнить кое-что практическое…
Сытые люди не так собраны, но так, как это нужно, спокойны. А подобные темы всегда требуют спокойной, взвешенной позиции.
— Первое… Второй трактор, говорите, практически готов?
— На днях выпустят из цеха, только тут такое дело, Алексей Александрович, — тут же начал маневрировать Демченко.
— Слушаю внимательно.
— Взамен Промзоне обязательно нужен маленький, для рутинных работ, и по мелочевке шебуршиться. 'Хуцик', короче. Тем более, что фронт работ намечается.
Вот хитрец. Сразу ухватил верёвочку, за которую нужно дёргать.
— Принимается, мини-трактор дадим. Теперь следующее… Как там грунты навскидку?
— 'Соткой' грубо взрыхлили приличный участок под посевное поле, выкорчевали крупное. Земля в Промзоне хорошая, жирная. Но сам слой не особо толстый, дальше скальное основание.
— Хорошо, а в Крепости?
— Пока сложно сказать. Но за ней, между полосой леса и пляжем тянутся явные остатки садов, хоть и одичало, но там каких только плодов нет. Мы далеко не ходили, времени не было даже на прикидочное обследование. Может, там и маслины растут, почему нет? Площадь полосы не очень большая, гумуса скопилось много, перспектива есть.
— Вычёркиваем… С кольями я всё понял, тут спорить не о чём. А вот что с обезьянами? Если, например, уже сейчас три дворовых хозяйства ставить на Промзоне? Каковы реальные риски?
Вот тут им уже тяжело отвечать однозначно, мешает предвзятое, мешают накопленные страхи ночных дежурств и разговоры на тему Тайного в соответствующем антураже.
— Обезьян поблизости нет, — наконец начал Демченко. — Остатки стаи частью отошли в предгорья, но там им не светит, кондоры над головой, корма мало, волки вдоль хребта бродят. Можно считать, что их уже сожрали.
— А другая часть? — спросил я, хотя уже и понял расклад.
— Спустилась вниз, в ущелье, к крепости не подходили по понятным причинам — те кто подошли, познакомились с отрядами 'Каа' и ныне уже переварены. Так что, гиббоны уже не противники, тем более, что после всех стрельб и гонок людей они боятся панически. В последнее время там три группы прошли, почистили. Так что от стаи останутся единицы, никак нам не мешающие и не могущие помешать. Будут жить-поживать, как положено мирным обезьянкам, орешки грызть. А вот медведи и волки есть…
— Ну, это и в России было, когда вокруг Замка сутками крутилась крупная живность, — вспомнил я.
— Именно. До сего дня такая цель, я про зачистку говорю, если и была, так реального мотива к акциям не было. Да и людей нет, ведь в Промзоне и внутренних дел навалом. Если взяться дружно — два дня работы, и зверь, как всегда, отойдёт дальше, сдав территорию полностью. Но, товарищ Командор, мы должны сказать, что обезьянья тема не закрыта… Точнее, не совсем открыта.
Вот сейчас и начнётся.
— Мы три раза находили следы крупного примата. Весьма крупного.
— Да это йети, чё там сусолить, — всё ещё дожевывая очередной 'последний' пирожок, бескомпромиссно заявил Гоблин. — Нормальный такой кабан, здор-ровый чёртила. Ничё, я ещё его увижу в прицел — в облическом движении.
Я снял очки. Что я в них сижу-то, бумаги в сторонке…
— Мужики, я вас умоляю! Вы мне про этих йети ещё год назад плешь проели! Свели тут всех с ума… Нам существующего мало?
— Но они же есть, — пожал плечами Костя. — Раз след, два след…
— Вы их сами видели?
Пауза, не видели. Их никто не видел. И охотники писали докладные, и дальние патрули с 'пакистанки'. Следы есть, объекта нет.
— Давайте так. Я вот прямо сейчас, то есть, публично, при всех признаю, что да, какой-то 'снежный человек' по Платформе бегает. Местный ли, или Смотрящими слепленный, не важно, — бегает, могу расписаться! Но он никак, повторяю, никак, не влияет на нашу жизнь! Давайте мы этот фактор учтём, но оглядываться на него не будем. Оглядываться будем на реально мешающее. Вот леопарды там есть?
— Имеются.
