Распахнув дверь, Крис провел Энни в огромный холл. У подножия широкой лестницы с дубовыми перилами их ожидала сухопарая женщина в строгом темном платье. Ее седые волосы были гладко причесаны. На носу поблескивали очки в металлической оправе. Она выглядела очень суровой, но Энни почему-то захотелось рассмеяться.
— О, миссис Кемпбелл… — обратился Крис к женщине, и Энни показалось, что и его голос дрожит от смеха. Но когда он повернулся, чтобы представить ее, лицо его было серьезным.
— Здравствуйте, — вежливо пробормотала Энни.
Домоправительница без тени улыбки смотрела на гостью темными, блестящими, как у малиновки, глазами. Энни смутилась и, извиняясь, произнесла:
— Боюсь, мое пребывание здесь доставит вам много лишних хлопот.
Лицо миссис Кемпбелл смягчилось, и Энни почувствовала себя так, будто сдала своего рода экзамен.
— Ладно вам! — воскликнула домоправительница, сверкнув глазами, и добавила: — А что этот человек говорил вам обо мне? Не сомневаюсь, он убеждал вас, что я дракон.
— Что вы! — дипломатично ответила Энни. — Он сказал, что вы воплощение порядочности и благопристойности.
— Верится с трудом! — Миссис Кемпбелл с подозрением посмотрела на Криса, но не смогла скрыть удовлетворения. — Ну что же, я иду спать. А малышка может перекусить. Я оставила кое-что на кухне.
Достойная дама удалилась в свою комнату, и Энни, почувствовав себя увереннее, спросила:
— Она у вас давно?
— Уже десять лет. С тех пор как умер ее муж.
Питер принес чемоданы и ушел, получив от нее благодарную улыбку.
Крис повел Энни на кухню. Большая, просторная, она была выложена темно-синей и белой плиткой. Кроме всего необходимого, здесь имелся еще и бар. Энни с удовольствием втянула аромат крепкого кофе. А того, что миссис Кемпбелл назвала «кое-что», хватило бы на дюжину человек.
Глядя на еду, Энни призналась:
— Мне хочется пить, но я совсем не голодна.
— Переели в самолете? — шутливо поинтересовался Крис.
— И неудивительно! Там очень вкусно кормили.
— Скорее всего, сказывается разница во времени. А может, вы привыкли перекусывать на вечеринках часа в три ночи?
Энни покачала головой. Обычно в это время она или сидела у кровати старой миссис Браун, или спала. Да, подумала девушка тоскливо, вечеринка на всю ночь, хотя бы изредка, мне бы не помешала.
— Я чувствую себя виноватой, глядя на всю эту еду, — сказала она.
— Не стоит, она не пропадет. Миссис Кемпбелл завтра же использует ее в благотворительных целях. Подумаем о нас. Что вы хотите выпить? Фруктовый сок или, может быть, домашний лимонад?..
Как будто я школьница, обиделась Энни.
— Я бы предложил кофе, но он не даст вам уснуть.
Энни так устала, что заснула бы, даже если духовой оркестр играл бы во всю мощь рядом. Поэтому она тут же выбрала кофе.
Пожав плечами, Крис поднял стеклянный кувшин и налил дымящийся черный кофе в пару толстых керамических кружек.
Когда Энни брала кружку из рук Криса, их пальцы соприкоснулись. Она вздрогнула, словно ее ударило током. Серо-зеленые глаза улыбались и дразнили ее.
— Горячо?
— Да.
Энни опустилась на скамью, желая и боясь, чтобы Крис устроился рядом. Но он наблюдал за ней, о чем-то размышляя, и пил кофе стоя.
Через минуту он нарушил тишину и мягко спросил:
— Сколько вам лет, Энни? Восемнадцать, девятнадцать?..
Обеспокоенная тем, как действует на нее этот человек, Энни ощутила раздражение. Почему он обращается с ней, как с ребенком? Вздернув подбородок, она ответила:
— Скоро будет двадцать один год. А вам?
Манящие глаза слегка прищурились.
— Почти тридцать три.
— Такой старый! — поддразнила его Энни. — Но я все равно не могу думать о вас как о человеке, по возрасту годящемся мне в отцы.
— Я и не помышлял об этом, — с обидой сказал он и тут же добавил совсем иным тоном: — Вот уж кем я не хочу вам быть, так это отцом.
Его глаза сверкнули. А Энни внезапно почудилось, будто на нее подул холодный ветер. Крис продолжал расспрашивать:
— Вы сказали, что вас увезли в Америку, когда вам было только три года?
— Да. Когда брак моих родителей окончательно распался, мама уехала из Англии вместе со мной.
— Она была англичанкой?
Энни кивнула.
— Мама родилась и выросла в Сассексе и всегда считала, что ее корни там… Но к моменту развода бабушка и дедушка уже умерли. А в Штатах жила ее тетка.
— Почему же она не взяла Джона?
— Мама хотела, но отец соглашался на развод только при условии, что она оставит сына с ним. Вначале она отказывалась, потом решили спросить самого Джона — ведь ему в то время было уже почти четырнадцать лет. И он захотел остаться с отцом.
— Они разошлись по-доброму?
— Нет. С обеих сторон было много горечи. Мама изо всех сил старалась поддерживать связь с Джоном. И хотя она регулярно писала ему вплоть до самой смерти, но ни разу не получила ответа. Я только недавно узнала, что все ее письма уничтожались нераспечатанными… — Голос Энни слегка задрожал, на глаза навернулись слезы, и она поспешно опустила ресницы, боясь расплакаться.
— Вы с матерью были близки?
— Очень.
Крис, давая ей прийти в себя, занялся кофе, налил еще по кружке, а потом попросил:
— Расскажите, что было дальше.
Переведя дыхание, она послушно продолжила:
— Я получила письмо от Джона только после смерти отца. По странному стечению обстоятельств наши родители умерли один за другим… Отец — от сердечного приступа, а затем в автомобильной катастрофе погибла мама.
Крис нахмурил черные брови.
— Почти восемнадцать лет Джон о матери и сестре не думал. Ему было все равно. Что же заставило его вспомнить о вас?
— Нет, он помнил о нас, переживал. — Выразительное лицо девушки засветилось радостью. — По его словам, он всегда чувствовал вину за то, что не поддерживал с нами связь. Но он не мог пойти против воли отца.
— Если он находился под таким сильным влиянием отца, что считал вас чужими, — резко проговорил Крис, — почему же он все-таки захотел, чтобы вы приехали сюда?
Чувствуя себя неловко под его пронзительным взглядом, Энни все же решила не лукавить.
— По правде говоря, не знаю. Кажется, его волновало, что отец в завещании мне ничего не оставил. Впрочем, я ничего и не ожидала. Джон расспрашивал меня, как я живу…
— И?..
— Я рассказала ему.
— Расскажите теперь мне.
