остался возле машин.
Лучше не рисковать. Надо выбираться как-то иначе…
Найдя ручей, Артур смыл кровь и грязь, вычистил одежду и обувь.
Засохшая кровь, на тёмно-коричневой замшевой куртке не бросалась в глаза Но Бюлов всё же постарался отскоблить её, оттереть.
Лишь после этого отважился выйти к шоссе.
Увидев старенький пикап, он поднял руку. Подобран его сельский житель, пожилой и жизнерадостный фермер, которому взбрело в голову провести второй день праздника в городе, навещая родственников. Сразу же угостил пассажира домашним печеньем. И Артур пожевал немного. Остатки печенья в целлофановом кульке положил в карман.
Словоохотливый пейзан взахлёб рассказывал о своём хозяйстве, о семье. Артур слушал и поддакивал, иногда невпопад. Горело плечо. Кажется, поднялась температура. Стучало в висках.
Бюлов старался не подавать виду.
Он покинул лес, в котором его убили бы рано или поздно. А дальше? Куда направиться, что предпринять?
Вряд ли исполнителей всего трое. Наверняка дома засада. Наверняка ведётся наблюдение за его немногочисленными друзьями и знакомыми, на случай, если он решится прийти к ним.
Поразмыслив, Артур с тоской осознал, что найдут везде, как бы далеко он ни убежал от фирмы. Скрыться в век компьютерных технологий, в век электронных следящих устройств — практически невозможно. Его ищут по всем каналам информации. Попытайся он сунуться к банкомату или расплатись карточкой в магазине — сразу отследят.
Что уж говорить о сотовом…
Бюлов расслабленный интеллектуал, не готовый к насилию, к борьбе, к жизни в бегах, в подполье.
Домой — нельзя, к друзьям — нельзя.
Что можно?
Сдаться?..
Вроде бы выбора не было. Но Артур упирался, не хотел смириться. Много ли радости — ощущать себя загнанным в угол? Чем дольше Бюлов думал, тем отчётливее понимал — не бежать ему надо, а вернуться и проникнуть в Исследовательский центр, прямо сейчас. И там поискать выход.
Где его ждут меньше всего? Конечно, в Исследовательском центре. Поскольку — что ему там делать, в последние часы жизни?
Селянин высадил Артура в зелёном пригороде, около Исследовательского центра Высокая живая изгородь, за ней — изгородь металлическая. Железные ворота. Стеклянная будочка, исполняющая обязанности КПП.
Он вошёл в «стекляшку».
Парни из охранного подразделения выполняют узкий, строго очерченный круг задач. Их работа — проверить документы и впустить; проверить документы и выпустить.
Бюлов надеялся, им не позвонили сверху, не приказали, во что бы то ни стало задержать беглеца до приезда ликвидаторов.
В качестве одного из ведущих специалистов, он имел разрешение входить на территорию Центра в любое время. И Артур пользовался этим правом на стадии окончательной доводки прототипа. Сейчас прототип готов. Бог даст — охранники пока не знают.
Сердце колотилось.
— Доброе утро, господин Бюлов, — сказал высокий парень в униформе, с автоматом МР5, на ремне висящим поперёк живота.
— Вы потеряли счёт дням?.. Сегодня выходной.
Беглец взглянул на зернистое, шершавое цевьё автомата.
Внешне сохраняя ленивую медлительность, внутренне заметался. Нервы.
— Пришла в голову одна идея, — вымученно улыбнулся он. — Хочу проверить.
Его сочтут несколько сдвинутым. Явиться в выходной!.. Точно — сдвинутый.
— Учёные — люди особые, — с иронией сказал другой охранник и разблокировал турникет. — Проходите. Я предупрежу внутреннюю охрану.
Артур прошёл.
Никто не заметил, что рукавов у рубашки, надетой под куртку, нет, что рука перевязана в локте.
Охрана в здании, предупреждённая по телефону, препятствий не чинила.
Скоро учёный-трудоголик стоял перед дверью в отдел.
Сюда войти сложнее.
Приложив ладонь к контрольной панели, он выждал несколько секунд — пока устройство считает папиллярные линии. Голубоватый экран, расчерченный крупной, размашистой клеткой, подсвечивал ладонь и окружал её чем-то вроде ауры. Наконец, в верхней части экрана загорелась надпись: «Доступ разрешён».
Вход Бюлову не заблокировали. И информацию о нём в базе данных службы внутренней охраны ещё не стёрли.
Наверное, потому, что праздничный день. В будний всё было бы иначе.
Ликвидаторы в лесу начали стрелять, не удостоверившись, что он это он. Были уверены — ошибка исключена. Маячок в машине?.. Скорее всего.
Но Артур бросил «опель». Ликвидаторы его след потеряли.
Надолго ли… Могут и сюда нагрянуть… Бюлов, не без грусти прощаясь, окинул взглядом большую комнату.
Здесь он провёл годы, испытал радость творческой работы, состояние, близкое к полёту.
Всё знакомо. Столы с аппаратурой. Толстые кабели энергопитания. И датчики состояния рабочих систем.
А вот и сейф, в котором хранится прототип.
Код вводится путём ручного набора… Эйнштейн за год до смерти, в частном письме другу, усомнился в том, что физика может строиться только на непрерывных структурах, в виде полей.
Вскоре и многие другие учёные пришли к выводу, что, вопреки теории относительности, пространство-время должно представлять собой нечто вроде жидкости, из пока неизвестных «молекул». Это своего рода кирпичики мироздания, в которых пространство и время — слиты воедино. Пространство-время — не монолит, а дробная структура, из множества элементов, и между ними отсутствуют императивные причинно-следственные связи. Между ними — точки бифуркации, вернее — поле вероятностей, с практически неисчерпаемым запасом вариантов.
Нелинейность мира, выходит, проявляется и в этой сфере.
От теории до практики — долгий путь. Найти вариант использования, реализации не всем понятной идеи в приборе, открывающем интересные перспективы, удалось одному человеку.
Так возник Проект, высочайшего уровня секретности.
«Молекулярная» структура пространства-времени открывала возможность избирательно воздействовать на какой-то объём «молекул», не затрагивая «молекулы» вне данного объёма.
Релятивистские эффекты особенно заметны вблизи массивных космических тел. Мощная гравитация способна искривлять пространство и замедлять течение времени. Релятивистские эффекты могут проявляться на больших скоростях, близких к световой. Учредители Проекта не вдохновились бы такими направлениями исследований. Был нужен доступный и — земной инструмент, позволяющий управлять пространством-временем.
Идейный вдохновитель решил проблему, он разработал генератор на монополях, дающих электромагнитное поле сложной, дискретной, «молекулярной» конфигурации.
Первые установки были стационарны и громоздки. Постепенно размеры уменьшались. И появился носимый прототип. Тесты в лабораторных условиях аппарат выдержал успешно.
