- Мы пробовали несколько раз это читателям предложить. Но они (когда я с ними встречаюсь на публичных мероприятиях) говорят: У вас всё хорошо. Нам всё нравится. Что же об этом ещё писать?
С одной стороны я рад, что меня не ругают. Но, с другой стороны, мне бы хотелось знать точку зрения читателей. Человек получил удовольствие, прочитал хорошую вещь, но не хочет ничего об этом сказать!
- Стругацкие сказали, что это профессиональные читатели. Я думаю, лучше пользоваться этим термином. Я бы хотел, чтобы слой профессиональных читателей увеличивался. К сожалению, он пока сокращается.
Сергей Абаимов
CBAДЬБA
На улице шёл снег. Крупные редкие снежинки кружились в свете фонарей и падали на мокрый асфальт. Яркие огни машин слепили на мгновение и исчезали во мгле зимнего вечера. Он поцеловал Эйрин и заботливо поправил на ней вязаную шапочку.
— Ты не замёрзла, любимая? — спросил он.
— Нет, дорогой. Здесь так хорошо после ресторана, после шумных, но надоедливых гостей. Давай не будем брать такси? Давай немного погуляем?
Он взял ее под руку, и они ионии по чёрному, сверкающему отражёнными огнями тротуару. Это был самый счастливый день в его жизни. Эйрин шла рядом, её тонкая изящная руки лежала на его руке, высокие каблучки цокали по асфальту. Ещё вчера они были чужими, а сегодня она стала его женой.
Налетевший порыв мокрого ветра закружил и бросил им в лицо снежинки.
— Ты не замёрзла, дорогая? Сегодня холодно, снова спросил он. Остановился, поправил воротник её пальто и, не удержавшись, вновь поцеловал.
— Нет, мне так хорошо с тобой! — её глаза ласково смеялись и просили нежности.
Они дошли до его дома и поднялись по лестнице на второй этаж.
— Теперь это и твой дом, любимая, — произнёс он, распахивая дверь своей квартиры. Она вошла и несмело огляделась.
— Здесь так уютно! — произнесла она.
Он снял с неё мокрое пальто, отряхнул его и повесил в прихожей. Потом обнял её плечи в подвенечном платье и повёл в гостиную.
— Ты хочешь что-нибудь съесть, дорогая? — спросил он, с некоторой тревогой открывая холодильник.
— Нет-нет, я так наелась в ресторане, на неделю вперёд.
— Выпьешь что-нибудь?
— Разве что чуть-чуть.
Он достал две маленькие хрустальные рюмки и налил в них немного лучшего коньяку из своего бара.
Они чокнулись и выпили.
— Ой, как крепко! — сказала она, чуть пригубив рюмку. — Но так вкусно! Что это?
— Коньяк из южной Франции. Семилетней выдержки, — он пододвинулся к ней и поцеловал в доверчиво раскрывшиеся губы.
— Дорогая, я так тебя люблю… — произнёс он, обнимая её, целуя её глаза, губы, шею.
— Подожди немного, милый, — попросила она, часто дыша. — Мне нужно поправить макияж. Только одну минуту!
— Хорошо, дорогая, — он выпустил её из своих объятий, и она ускользнула в ванную комнату.
Он налил себе ещё коньяку, медленно, чувствуя вкус, выпил и поднялся с дивана.
Дверь ванной комнаты была распахнута, Эйрин неподвижно стояла у умывальника, и к её спине шёл от розетки витой чёрный провод.
— Ты робот?!! — выдохнул он.
— Да, дорогой, ты что-нибудь имеешь против?
— Нет-нет, — поторопился он заверить её, вспомнив недавно принятый закон о запрещении дискриминации роботов. — Вот только… Я всегда хотел иметь детей.
— Не волнуйся, дорогой, — она ласково улыбнулась ему. — В меня вживлена генная информация, и я сама могу выносить ребёнка. У нас с тобой будут очень красивые дети. Ведь ты такой сильный и симпатичный!
— А, ну тогда всё в порядке, — он тяжело вздохнул и натянуто улыбнулся.
№ 2
Юрий Петранков
KPОHИC
Планета поражала своим величием. Синеватое свечение казалось нереальным. По сравнению с Кронисом Солнце было песчинкой. Кронис — ещё одна из далёких систем. Два миллиона световых лет от Земли. Планета из малоизученной части галактики, на одну звезду — две планеты.
И вот так вот всегда — прыгаешь через полгалактики, чтобы в очередной раз наткнуться па новую планету. Зачем? Ответ прост — жизнь. Любая, пускай самая примитивная: микробы или бактерии — хотя бы они. Нам бы хватило зацепки. Совсем маленькой, но хватило бы, Веры, что мы не одни в этом мире.
Но все надежды разбивались в пух и прах. Да, человечество смогло преодолеть пространство. В лице всего человечества выступал всего один человечек — Марков Иван. Ещё в студенческие годы перед ним поставили условие: или сможешь придумать способ разрыва пространства, или полетишь с института. Никто не знает, как он там крутился, но в декабре 2010 года Марков представил чертежи и расчёты машины, которая так резко изменила всё. Прибор Маркова выводил сам себя в подпространство. Сжимал два края вселенной, словно тряпицу, и выходил обратно. В результате всего получалось удивительное явление: двигатель мог преодолевать по двести тысяч световых лет за несколько мгновений. Ограничений на машину было немного. Объём, который она могла утянуть с собой, в два с хвостиком раза был меньше объёма топлива, залитого в бак. После каждого прыжка человека страшно рвало — тело не хотело принимать изнанку мира. И всё. Больше ничего. Летай — не хочу. И началось: прыжки к Марсу, к Венере, к
