— Я знаю… — Роз облизнула губы. Можно было поклясться, что она ищет еще какой-нибудь предлог.
Марни пихнула брата локтем.
— Ты не собираешься нас представить?
— О, конечно. Марни, это Рози, официантка, которую я нанял на смену Кэрол. Рози, это Марни, моя сестра.
— Меня зовут Роз, — поправила она, а Марни одновременно с ней поинтересовалась у Мейсона:
— А что, Кэрол ушла?
— Вчера. Боб решил сняться с места в поисках работы. — И добавил для Роз: — Боб, ее муж, сидел без работы с прошлой зимы.
— А что вы делаете в Гавани шансов? — спросила Марни, убивая Мейсона отсутствием манер.
Однако девушку вопрос не смутил.
— Тоже ищу работу.
Марни звонко расхохоталась.
— Немногие догадаются искать работу в наших местах, золотко. Может, вам стоит попытать счастья где-нибудь южнее?
— На самом деле Рози направляется на запад. Она ехала в Висконсин, — пояснил Мейсон.
— Роз, — снова поправила та. — Мой транспорт отдал концы. Мейсон остановился и подобрал меня. Я пробуду в Гавани шансов столько, сколько потребуется, чтобы наскрести на другой автомобиль, а потом снова пущусь в путь.
Взгляд Марни переметнулся на Мейсона.
— Думала, ты наигрался в доброго самаритянина, братишка.
— Заткнись, Марни.
Она со значением улыбнулась.
— Ты не можешь изменить свою суть. Вот почему люди обратили на тебя внимание. Они устали от избирательных кампаний, полных обещаний, которые никогда не исполняются. Им нужен кто-то, кому можно доверять.
— Рози не интересует твоя надуманная психология, — отозвался Мейсон. — Займись-ка лучше чем- нибудь полезным для разнообразия, ну, хотя бы свари кофе.
Сестра в ответ показала ему язык, но потом скользнула за стойку и приступила к работе. Засыпая в кофемолку зерна, она спросила:
— А где вы остановились?
И снова Роз занервничала.
— Долго я там задерживаться не собираюсь.
— Позвольте мне угадать, — задумалась Марни. — Старая развалина у пекарни. Мотель куда привлекательнее.
Рози ничего не сказала, зато прочистил горло Мейсон:
— Знаете, прошлой ночью мне пришло в голову, что я должен был выдать вам небольшой аванс в счет жалованья.
— Я обойдусь до зарплаты, — пробурчала Роз.
Гордость, подумал Мейсон. Стоит тут в потрепанных джинсах и просвечивающем насквозь жакете, зато гордости у нее в избытке.
— Пусть так, но мне будет приятно знать, что у вас есть лишнее. — Приняв решение, он сказал: — Пойдем-ка в контору.
Роз повиновалась, но шла, словно на эшафот. Открыв дверь, Мейсон понял почему. Он сразу заметил суконную сумку. Ему практически пришлось наступить на нее, чтобы пройти к столу. Но он притворился слепым.
Значит, девица пробралась в бар после закрытия, делала тут бог знает что… Не мошенница ли она случаем? Мейсон сразу же отбросил эту мысль. Роз казалась слишком худой и приниженной, чтобы успешно жульничать. И все же, как мало он знает о женщине, назвавшейся Розалиндой Беннет. Женщине, которую он подобрал на шоссе, потому что она была одна-одинешенька. Добрый самаритянин, назвала его Марни. Но он отринул прозвище, как абсолютно неподходящее. Больше оно ему не годится, поскольку принесло слишком много горя.
А может, Розалинда Беннет наркоманка или банальная воровка?
Выручка прошлой ночи была закрыта в верхнем ящике стола. Знала она об этом? Стол не казался взломанным, но не собиралась ли она к нему подступиться, когда они с Марни вошли в переднюю дверь?
Марни, несомненно, забросала бы Рози вопросами. И не постеснялась бы назвать вещи своими именами. Тут вся его сестра — напор и страсть. Мейсон же привык относить себя к более уравновешенному типу людей. Подождем, как кошка ожидает мышь, пока не узнаем наверняка, какую игру ведет эта юная леди. Ему нужна официантка, а она показала себя весьма расторопной особой. При первых признаках неприятностей он уволит ее без малейших угрызений совести.
Когда Мейсон повернулся от стола, держа в руках чек, суконная сумка преспокойно висела у нее на плече.
— Никакой необходимости в этом нет, — тихо промолвила она.
Он всунул чек ей в руку.
— Есть.
Это же самые основы добросердечного отношения к людям, убеждал себя Мейсон. Изумленный вид девушки достаточно убедительно свидетельствует, что она немного доброты видела в жизни. Кроме того, сумма чека не разорит его, даже если она сбежит, не отработав положенного.
Не глядя ему в глаза, Роз пробормотала слова благодарности.
— В городе банк расположен рядом с булочной. Сегодня суббота, но до двенадцати они открыты.
Она кивнула, поигрывая пуговицами старенького жакета, видавшего лучшие дни, так же, как и вся остальная ее одежда.
— Ах да, прошлой ночью я забыл вам выдать… — Он вытащил с верхней полки большую коробку и открыл ее. Порывшись в ней, извлек на свет пару голубых хлопчатобумажных рубашек. — Думаю, по размеру эти вам подойдут. Вы худая, но руки у вас длинные.
Мейсон встряхнул одну из рубашек, на кармане которой оказалось вышито название бара. Если вещи в суконной сумке так же изношены, как и надетые на ней, то что-нибудь новое не повредит. Поскольку она так и не произнесла ни слова, он кинул ей рубашки.
— Считайте их униформой.
Роз поймала брошенные в ее сторону рубашки. Этот человек ненормальный. Или слепой, потому что, только не видя ничего дальше своего носа, можно было не заметить суконную сумку посередине комнаты. С тем же успехом можно было не обратить внимания на стоящего тут слона. Сумка доказывала ее вину явно, бесспорно. А он спокойно обходит сумку, выписывает чек, а теперь еще предлагает одежду.
Роз давно привыкла быть подозреваемой. Ее вышвыривали из магазинов на основании одного только внешнего вида, а этот человек дает ей деньги, словно верит, что она вернется, чтобы их отработать. Смешно, до сих пор мысль сбежать ей в голову не приходила.
— Надеюсь, вам нравится черный кофе, — сказала Марни, входя в комнату с двумя чашками кофе. Одну она протянула Роз, другую оставила себе. — Ты можешь сам себе налить, братишка. А вы так и не сказали, где остановились, Рози.
— Роз, — машинально поправила собеседница. — Я остановилась… — Она посмотрела на чек, зажатый в одной руке, на рубашки, перекинутые через локоть другой. Потом уставилась на Мейсона, чьи темные глаза, казалось, пронизывали ее насквозь. — По правде сказать, я ночевала этой ночью здесь. Забралась в окошко после вашего с Бергеном ухода и улеглась на полу. Спасибо за то, что позволили мне подработать. Чаевых набралось достаточно, чтобы добраться до следующего города.
Она протянула Мейсону чек, рубашки и, наконец, дымящуюся чашку кофе. Поддернула ремень сумки на плече и зашагала к двери.
Мейсон открыл рот, чтобы остановить ее, но, как выяснилось, его вмешательство не потребовалось.
