Версаль еще не имел такого подавляющего величия, какое должны были придать ему два белых крыла, построенных архитектором Манзаром к концу царствования Людовика XIV. Честно говоря, это был прекрасный дворец, возвышавшийся на холме, со своеобразной архитектурой, балконами из кованого железа, высокими, выложенными мозаикой калитками. Архитектурные украшения, вазы — все было позолочено и сверкало, как драгоценности в шкатулке. Новая черепица отражала по краям свет, а главные линии облицовки, казалось, таяли и исчезали в небесной лазури.
Анжелика осмотрелась, ни одного знакомого лица. Ее начала бить мелкая дрожь. Она вошла во дворец через дверь левого крыла, где приходившие и уходившие казались более многочисленными. Большая лестница из цветного мрамора привела ее в большой зал, где расположилась группа скромно одетых людей, которые с удивлением посмотрели на вошедшую. Анжелика спросила, куда она попала, ей ответили, что она в гвардейском зале. Каждый понедельник просители оставляли там свои прошения, а вскоре получали ответ.
Вдруг Анжелика заметила мадам Скаррон и с радостью бросилась к ней, счастливая, что нашла знакомого человека.
— Я ищу королевский двор, — сказала она. — Мой муж должен быть в свите короля, и я хочу встретиться с ним.
У вдовы Скаррон, одетой скромнее, чем когда-либо, были жесты и манеры придворной. Уверенно она увлекла мадам дю Плесси к другой двери, выходившей на широкий балкон, под которым простиралась еще не тронутая палящими лучами солнца зелень.
— Я думаю, что утренний выход короля уже закончился. Он недавно прошел в свой рабочий кабинет, где будет некоторое время беседовать со своими близкими. Не волнуйтесь, вы без труда найдете своего мужа.
Анжелика увидела на балконе несколько офицеров из швейцарской гвардии.
— О, я ужасно волнуюсь, — прошептала она. — Не пойдете ли вы со мной?
— Как я могу? — Мадам Скаррон с завистью посмотрела на маркизу дю Плесси, сравнивая контраст ее и своего туалета.
— У вас что, денежные затруднения?
— Увы, моя дорогая, как никогда, — вздохнула вдова. — Смерть королевы отразилась на моей ренте. Господин Альбэ обещал мне свою поддержку.
— Да-да, я очень сожалею, — заметила Анжелика, думая о другом. — Не расстраивайтесь, у вас все сложится хорошо.
Мадам Скаррон улыбнулась и по-матерински потрепала ее по щеке.
— Ничего, моя милочка, не омрачайте себе этот день моими заботами. Ваши глаза сияют. Я вижу, как вы счастливы. Вы заслужили свое счастье. Я просто рада видеть вас такой красивой. Король очень неравнодушен к женской красоте, и я не сомневаюсь, что он будет очарован вами.
Еще немного поговорив, они расстались. Анжелика шла по галерее так быстро, что Флико еле поспевал за нею. Вдруг она заметила, что с другой стороны галереи навстречу ей идет группа богато одетых людей. Даже на таком расстоянии Анжелика узнала в группе придворных величественную персону короля.
Людовик XIV, облаченный в свой великолепный парик и стоящий на высоких каблуках, величественно смотрел на придворных. К тому же никто не мог так ловко орудовать тростью, которую он ввел в моду совсем недавно. Он обменивался фразами с принцессами, находившимися около него. Сегодня его фаворитка, Луиза де Лавальер, не принимала участия в прогулке. Однако его величество, казалось, не был этим недоволен. Бедная молодая женщина постепенно стала декоративной, где-нибудь в интимной обстановке она имела еще кое-какие прелести, но сегодня, в это прекрасное утро, великолепие и величие Версаля никак не вязалось бы с ее худенькой фигуркой.
Но что это! Казалось, богиня весны воплотилась в этой незнакомой женщине, которая приближалась к государю. Солнце окружило ее ореолом, исходившем от ожерелья и остальных украшений. Это было невероятно.
Анжелика сразу поняла, что будет смешно, если она резко ворвется в толпу придворных. Поэтому она продолжала идти вперед, с каждым шагом замедляя продвижение. Сквозь туман застилавший ей глаза, она видела лишь лицо владыки. Анжелика смотрела на короля, как кролик на удава, хотела опустить глаза, но не смогла. На этот раз она находилась от него так же близко, как некогда в темном зале Лувра, где они встречались лицом к лицу. Это было страшное воспоминание. Анжелика уже не могла себе представить, как выглядит ее появление среди придворных в этой галерее, омываемой утренним солнцем. Ее красота, конечно, шокировала придворных дам.
Людовик XIV в замешательстве остановился, а за ним и вся его свита. Филипп, узнав Анжелику, кусал губы.
— Сейчас что-то произойдет, — шептал он стоящему рядом графу.
Король грациозно снял шляпу, украшенную красивыми перьями. Обычно женская красота смущала его.
«Кто она? — спрашивал он себя. — Почему я раньше ее не видел?»
Подражая обычаям двора, Анжелика сделала глубокий реверанс. Теперь она стояла, опустившись на одно колено, пристальный взгляд государя прижал ее к полу. Она продолжала задорно смотреть в глаза монарху. В облике этой женщины было что-то загадочное, даже в молчании придворных чувствовалась какая-то напряженность.
Людовик XIV посмотрел вокруг себя, слегка нахмурив брови.
Анжелика думала, что теряет сознание. Ее руки начали дрожать, запутавшись в складках платья. У нее не было сил, и она успела лишь подумать: «Я погибла!» Внезапно туман рассеялся от боли, так как чьи-то руки сжали ее запястье так, что захрустели суставы, и Анжелика услышала спокойный голос маркиза дю Плесси де Бельер:
— Сир, позвольте мне представить вашему величеству мою жену, маркизу дю Плесси де Бельер.
— Вашу жену, маркиз?! Я поражен этой новостью. Мне говорили что-то про это, но я думал, что вы сами уведомите меня об этом событии.
— Сир, мне показалось, что не было необходимости информировать ваше величество об этом простом пустяке.
— Пустяке?! Свадьба для вас пустяк?! Берегитесь, маркиз, чтобы вас не услышал господин Бессье. Ну, а эти почтенные дамы! Боже мой, с тех пор, как я вас знаю, не могу понять, из какой материи вы сшиты. Вы знаете, что ваше поведение — это почти дерзость!
— Сир, мне очень жаль, но так получилось…
— Замолчите! Ваша дерзость переходит границы.
Я запрещаю вам говорить дерзости в присутствии этой дамы, вашей жены. Честное слово, вы просто солдафон. — И, обратившись к Анжелике, спросил:
— Мадам, что вы думаете о вашем муже?
— Я стараюсь привыкнуть к нему, сир, — ответила Анжелика, немного придя в себя во время их диалога.
Король улыбнулся.
— А вы разумная женщина и более того — вы прекрасны. Эти два качества не часто можно встретить в одной женщине. Ну, хорошо. Маркиз, я прощаю вас ради этого великолепного выбора, за эти глаза. Зеленые глаза… редкий цвет, который мы не часто можем видеть. Женщины, у которых зеленые глаза… — король запнулся, смотря в упор на мадам дю Плесси.
Вдруг улыбка исчезла с его лица и все существо монарха застыло на миг. Лицо короля побледнело, по природе он был сангвиником, и это не ускользнуло от придворных. Буквально в несколько секунд он стал белее воротника жабо. Ни один мускул на его лице не двигался.
Растерявшаяся Анжелика продолжала смотреть на монарха, как провинившийся ребенок смотрит на родителей перед взбучкой.
— Откуда вы родом, мадам? — резко спросил король. — Не из Тулузы?
— Нет, сир, моя жена родом из Пуату, — тут же ответил Филипп. — Ее отец барон де Сансе де Монтелу, земли которого простираются в окрестностях Ньера.
— О, сир, как можно перепутать гасконца и жителя Пуату! — воскликнула Атенаис де Монтеспан своим
