Тролль за все время своего существования.
– Что делать будем? – спросила меня Лия, наблюдая с борта судна за метающимися по всему порту пушистыми молниями.
– Шеф, какие распоряжения? – вторил ей кормщик.
– Ловить их будем, что ли? – подал свою реплику Васиз, с опаской переводя взгляд с занятых охотой котов на чудом спасенные сапоги.
– Тут неподалеку имеется, по-моему, самое большое в городе питейное заведение? – спросил я у кормщика, и он кивнул в ответ. – Пойдем все туда, там ждать веселее.
Вскоре в портовый кабак переместилась половина команды фрегата во главе с капитаном, вся наша компания и кормщик с братьями. В тесном зале таверны все едва поместились, зато выпивки нам хватило с лихвой, а это было в данной ситуации гораздо важнее. До самого вечера мы накачивались элем, пока коты очищали порт от крыс. Я подумал в тот момент, что все, что ни делается, делается к лучшему. Пушистые охотники снимали стресс дирижабельного путешествия самым естественным для себя способом. Второй фактор – долгий морской круиз, тем более при отсутствии крыс на борту судна, будет непоседливым усатым охотникам жутко скучен. Пусть коты разомнутся, пока мы тренируем спиртным наши желудки.
Еще немного интересовало, не поменяется ли восприятие меня как орка у хищного окружения от обильных возлияний. К несчастью, меня по-прежнему воспринимали очень дружелюбно, и я на протяжении всей грандиозной портовой пьянки отбивался от нашего тролля, который быстренько накидался и постоянно лез ко мне целоваться (чисто мужская дружба).
Когда стемнело, мы свернули праздник возвращения и огромной полупьяной компанией отправились на корабль. Коты к тому времени охоту закруглили (как я узнал значительно позже, с того момента крысы в порту не появлялись больше года) и ожидали нас всем прайдом на борту фрегата. Размещением пушистых охотников на плавучем судне все это время занимался преданный Дехор, отказавшийся принимать участие в попойке, повсюду сопровождая своих ненаглядных котиков.
Я поинтересовался у не совсем трезвого Менара, возможно ли отплытие корабля при таком количестве пьяных членов экипажа, и кормщик уверил меня в том, что на скорость и качество плавания употребление эля в столь ничтожных количествах (все остались на ногах) повлиять никак не может. Тогда я дал добро на отплытие, после чего с трудом дополз до своей каюты и с чувством выполненного долга сном праведника отключился от забот.
На огромном морском фрегате ударил гонг, что послужило началом величавого движения корабля. Команда, большая часть которой на берегу едва стояла на ногах, почувствовав под собой шаткую палубу, тут же резво забегала по всему плавучему судну. Правда, особо разогнаться матросам не давали пассажиры с хвостами, заполонившие фрегат от трюма до кончиков мачт, – коты находились везде. Фрегат быстро набрал скорость, вышел из защищенной портовой бухты и устремился к темнеющему горизонту. Джисталкер тихонько храпел в своей каюте, и ему не было никакого дела до усталого тролля, уже третий день не снимающего с ног новые сапоги, натершие синекожему страдальцу изрядные мозоли. Впрочем, тролль от недостатка внимания не страдал – пушистая подростковая банда не выпускала его из вида на протяжении всего этого времени, отвлекшись всего один раз – на большую крысиную охоту.
Работа 29
Плавательно-финишная
Все течет, все плывет,
Ничего не меняется…
Тринадцатый день плавания ознаменовался ужасающим событием. Весь корабль поднял на ноги жуткий вопль тролля – ему нагадили в сапоги, неосмотрительно оставленные без присмотра. Противостояние Васиза и Сусанина закончилось убедительной победой последнего. Команда корабля, состоящая из азартных жителей Приморья, сразу поспешила получать выигрыши, заключенные в организованных ради такого случая тотализаторах, – столь славная битва котов и тролля не могла остаться без внимания прожженных игроков. Покаюсь, именно я все это время осуществлял информационную поддержку этой тайной борьбы, разъяснив кормщику (а он, соответственно, остальным) суть конфликта.
Позже тролль попросил капитана спустить за борт шлюпку и провел часть дня в ней, влекомый за фрегатом на канате. Сначала Васиз очень долго чистил свои боты, потом спустил их за борт в сетке, решив вымочить остатки всепроникающего запаха, а сам завалился спать прямо в утлом суденышке, впервые за две недели в полном спокойствии.
Вволю поглумившись над мерзким скакашечным шутником (ну злопамятный я, что ж поделать), я попросил Менара подыскать подходящий островок для того, чтобы в тишине и спокойствии пообщаться с духами – пора было менять снаряжение, хоть оно и работало на удивление хорошо. Опять же средства маскировки мне стали не нужны, а я за четыре с лишним месяца привык начинать готовить команду к тому, что мне надо пообщаться с духами, ориентируясь по неприятному вкусу, возникающему от начала деструктуризации вставной клыкастой челюсти. В данный момент я этого вкусового датчика был лишен, из- за чего выбился на пару-тройку дней из графика.
Мое возвращение ознаменовалось легкой паникой – то, что я вышел из джикамеры без коллоидной маски, при этом с кожей, не выкрашенной в зеленый цвет, было тут же замечено. Леночкина пиар-группа, рьяно ринувшаяся ко мне, резко остановилась, как болид, налетевший на бетонную преграду. Лица пиарщиков и самой звезды лав стори перекосило от неожиданности, как капот того же болида после лобового столкновения.
Впрочем, сериальная команда была мгновенно оттеснена от меня людьми шефа, который появился как чертик из коробочки, как всегда внезапно и непонятно откуда.
– Провал? – напряженно спросил Рудольф Иванович.
– С чего ты взял? – удивился я, не поняв ничего толком.
Я, признаться, забыл о том, что мое лицо не прикрыто коллоидной маской, – к хорошему привыкаешь быстро, отвыкаешь медленно и вообще в этой жизни лучше не расслабляться. Общеизвестная истина.
– На тебе лица нет, – пошутил шеф.
– А, ты про маску? – дошло до меня. – Все, произошла адаптация. Теперь она мне не нужна.
– Ты серьезно? – удивился на этот раз Руди. – Впервые такое в моей практике.
– Мало того, это вообще впервые в истории джисталкерства, – уточнил я. – И ты понимаешь, какая на тебе лежит грандиозная задача?
– Какая? – просто спросил глава «Гном-инста», не став умничать, что было немного не в его стиле.
– Сделать так, чтобы меня не забрали в поликлинику для опытов, – поставил я перед ним знак вопроса в полный рост. – А то отберут твоего лучшего сотрудника для препарирования и вдумчивого изучения с расчленением, а проект-то и провалится.
– Логично, – согласился Руди. – Вводим режим стратегической секретности.
Через пару минут все были твердо уверены (а если кто-то и не был, то сам виноват), что я появился не из джи-камеры, а из обычного телепорта, дизайн которого исполнен под стандартную гашек- камеру. Этот телепорт (работающий только с лицами, имеющими высший допуск секретности), ведущий, кстати, в кабинет шефа, тут же появился на нужном месте. Сама джикамера перекочевала во все тот же начальственный кабинет, у дверей которого встали два телохранителя с винтокрылами огневой поддержки.
Попутно решился вопрос, который до сего момента не давал мне спокойно жить на протяжении трех месяцев – меня избавили от участия в съемках мыльно-оперного сериала! Руди минут двадцать проорал по мобильнику, и вскоре вся пиар-братия во главе с нашей офисной курицей навсегда покинула гостеприимную территорию фирмы «Гноминст». Леночка рванула не куда-то, а прямиком в Голливуд, чтобы там сняться в главной роли теперь уже в полнометражном блокбастере на ту же идиотскую тему – лав стори с орком на Земле-матушке. На главную мужскую роль претендовали с десяток звезд мировой величины, чему я безмерно обрадовался, ибо меня в этом списке не было. Шедевральное произведение моих вооруженных ломом шаловливых ручек, охраняемое как картина Леонардо, тоже было увезено на фабрику грез следом за блондинистым чудом в перьях, так что впервые за долгое время на территории, подконтрольной фирме «Гном-инст», воцарилась действительно деловая атмосфера.
Саня и Дима настраивали джикамеру в уголке кабинета, мы с Рудольфом Ивановичем пили
