Это не сработало. Я постаралась придать своему лицу суровое выражение.
— Алекс, я люблю тебя. — Голос совсем ослаб, а руки сжались сильнее.
Теперь я точно знаю, что он врет. Макс любит только одного человека, и это он сам.
— Кого ты пытаешься надуть, Макс? Если бы ты так хотел быть со мной, то не стал бы заводить отношения на стороне.
Это была самая длинная тирада, которую я произнесла с тех пор, как пришла. И можете поверить, мне потребовались все силы, чтобы выдать это.
Макс изобразил смертельную обиду.
— Это были не отношения.
— Да что ты говоришь? А как тогда это называется?
— Заниматься с кем-то сексом еще не значит иметь отношения. Вот у нас с тобой были отношения.
— Ах, так значит, благодаря тому что я делала все обычные в таких случаях вещи, например, стирала твои носки, гладила, готовила еду и убирала дом, у меня есть некоторые привилегии? И я должна закрыть глаза на то, что ты трахал моего тренера по аэробике? Решил заняться спортом? Футболом или утренними пробежками ты никогда не увлекался и решил, что секс сверх нормы вполне сможет заменить физкультуру? Можешь засунуть все это себе в задницу, потому что я не хочу возвращаться! И не думаю, что все еще люблю тебя. Пожалуй, ты мне даже не нравишься.
Он бросил мою руку и отшатнулся, хлопая тазами, видимо пытаясь скрыть замешательство.
— Но, Алекс, ты мне нужна…
— Тебе нужен кто-то, чтобы тешить твое эго и полировать твой телевизор, — парировала я, — но это буду не я. Почему бы тебе не обратиться к Маделин? Она, судя по всему, достаточно осведомлена о твоих привычках и предпочтениях.
Он подался вперед, а его зрачки сузились, как у кобры перед броском.
— А ты хоть понимаешь, что сама во всем виновата?
Ага! Вот теперь говорит настоящий Макс.
— На самом деле, будь ты чуть подвижнее, чем вялый лист салата, мне не нужно было бы спать с кем-то еще, — злобно прошипел он.
Первый выпад. Техническая дисквалификация за удар ниже пояса, но все равно чувствительно.
— Неудивительно, что я пошел налево. Заниматься сексом с тобой было не увлекательнее, чем фаршировать потрохами мороженую индейку. — Он все больше увлекался любимой темой. Если бы ты не была такой неадекватной и те кой… такой… ФРИГИДНОЙ… я бы и не подумал трахать кого-то еще.
— Фригидной? — Мне удалось произнеси это не разжимая губ.
— Холоднее, чем задница белого медведя! Я знаю, что у тебя совсем не было опыта, когда мы встретились, — презрительно усмехнулся он, — но за шесть лет можно было чему-нибудь научиться.
— Да, можно было. — Я взяла сумку и встала. — Если бы я жила с человеком, который мог бы чему-то научить.
Я с удовольствием увидела, как его высокомерие упало на пол и разбилось вдребезги. На пороге я остановилась и развернулась.
— Но, знаешь, кое-чему жизнь с тобой меня научила. — Я мысленно закурила сигарету и выпустила ему в лицо клуб дыма, в стиле Мей Уэст. Как изображать оргазм.
Несмотря на последнюю встречу с Максом Недоноском, после которой я легко могла превратиться в моногамную мужененавистницу, — моногамную, потому что моя ненависть распространялась только на одного мужчину, — и несмотря на чрезмерный энтузиазм моих подруг, которым по-прежнему не терпелось начать наше соревнование и воплотить в жизнь идею Джема, дело вряд ли сдвинулось бы с мертвой точки, если бы птичка — точнее, огромная жирная птица из тех, которые, пролетая, роняют вам на голову солидное украшение, — не принесла на хвосте совершенно ошеломительные новости, сообщив их без всякой помпы.
Жизнь продолжалась, прошел месяц и две недели. Я старалась держаться, хотя это было не легче, чем пробираться сквозь кроличью нору. Мне уже было не так странно каждое утро просыпаться в своей новой комнате в одинокой кровати, но я все еще чувствовала себя как тело без головы.
В общем, птичка в образе моего брата делилась со мной новостями, не предвещавшими никаких сенсаций, пока я пыталась приготовить у него на кухне ужин для нас двоих. Я отбивала стейк, прихлебывала бургундское и думала, что для такого никудышного повара, как мой брат, у него слишком много различных приспособлений для готовки. И вдруг самым обыденным тоном, словно сообщая, что цена кофе в соседнем супермаркете выросла на два пенса, он вдруг выдал это.
Я не могла поверить своим ушам:
— Что-что собирается сделать Макс?
На лице у Джема появилось выражение «не убивайте вестника молотком для мяса».
— Ты слышала, — заныл он, нервно следя за колотушкой, которую я сжимала в воздетой руке, и явно жалея, что не сообщил мне новость после обеда, когда я бы уже выпила пару бокалов вина и не отбивала двухфунтовый кусок мяса увесистым молотком.
— Да, я слышала, но не уверена, что расслышала правильно.
— Поверь мне, это чистая правда.
— Чушь собачья, вот что это!
Я накинулась на мясо с удвоенной силой. Ударить, перевернуть. Деревянный молоток почти пробивал мясо насквозь и стукался о разделочную доску.
— Алекс, конечно, тебе неприятно это слышать…
Ударить, перевернуть.
— Макс это что-то…
Ударить, перевернуть.
— Алекс, корова уже умерла!
Я остановилась, вздохнула и уронила голову на молоток, который оставил на лбу красный отпечаток.
— Нет, ты прав. Я не должна была срывать злость на тебе или на еде.
Джем тоже вздохнул с облегчением.
— Лучше бы я сорвала ее на этом вонючем, грязном, крысомордом ублюдке!
Я изо всех сил обрушила молоток на мясо, словно проверяла свои мускулы на ярмарочном силомере. Звонок не прозвонил, но стейк наконец испустил дух и развалился на две части, одна соскользнула под стол, а вторая отлетела и прилипла к недавно окрашенной стене.
Джем схватил бутылку вина, то ли чтобы разбить ее о стойку и использовать для самозащиты, то ли чтобы налить мне выпить.
Он выбрал последнее и протянул мне огромный бокал, наполненный золотистым каберне- совиньон.
— Ты не должна идти на поводу у обстоятельств. Возможно, этого он и добивается. — Он мягко вынул из моей руки молоток и усадил на стул. — Ты должна быть выше этого. Тебе ведь не хочется вернуть его?
— Нет. — Мне удалось сказать это чуть бодрее.
— Тогда это не проблема?
— Но…
— Нет, — отрезал Джем. — Никаких «но». Макс собирается жениться…
Вот. Он опять сказал это. Макс собирается жениться. Мой Макс! Нет, забыть это. Он больше не мой. Он совершенно точно больше не мой, этот гад собирается жениться, а ведь всего шесть недель назад он умолял меня вернуться к нему!
— И раз он так быстро принял такое серьезное решение, у него для этого совершенно неправильные причины, — продолжил Джем. — Так что подумай об этом. Скорее всего, они оба будут несчастны. Ну что, теперь тебе легче?
Как ни странно, это действительно помогло. Я представила несчастного женатого Макса, детей тошнит на его костюм от Бена Шермана, жена постоянно ворчит. Он будет страстно ненавидеть все это. Макс
