рукой в отчаянии. Она бегала вокруг Лорелеи, разглядывая ее. – Лори, я не понимаю, за что ты себя наказываешь? Говард обманывал тебя, но ты-то ни в чем не виновата! Он генетический эгоист, просто не в состоянии думать ни о ком, кроме себя. Тебе страшно не повезло, что ты его встретила в девятнадцать лет и влюбилась. После того как Говард поселился по соседству и очаровал тебя, совсем еще девчонку, я уверена, ты и не взглянула ни на одного мужчину за все восемь лет. По крайней мере, пока не увидела этого парня, фотомодель.
Лорелея не могла не согласиться с сестрой.
– Но, дорогая, – умоляла Сюзан, – если это так, если он произвел на тебя такое впечатление, то почему ты себя превращаешь…
Лорелея стиснула зубы и попыталась объяснить сестре положение.
– Ох, Сюзи! Если бы ты только слышала, что говорил ему этот агент! Он сказал, что я похожа на кусок мацы!
– Мацы?
– Ну да, это такое еврейское выражение – быть уродливой, как кусок мацы, серой, плоской, – застонала Лорелея.
– Я знаю, что такое маца. Кто посмел сказать такое? Говард? Когда он звонил? Зачем ты слушаешь этого двуличного типа?
– Да нет, не Говард, я с ним несколько месяцев не разговаривала. Я же тебе объясняю, это сказал Шрайбер, агент фотомодели. Он сказал так Дэниелу Логану по телефону. Шрайбер приехал ко мне договариваться о встрече с Логаном. А я действительно выглядела ужасно. Но все равно, он зашел слишком далеко. Он имел наглость позвонить Логану в Лос-Анджелес из моего офиса и устроить истерику по поводу моей внешности. Я все слышала своими ушами.
– Ох, Лори, ты ведь знаешь… – начала Сюзан.
– Знаю, знаю, тот, кто подслушивает, ничего хорошего не услышит, – прервала ее Лорелея. – Но на этот раз я рада, что подслушивала. Ну погодите! Погодите до вечера! Логан поведет меня в отель «Рамона» и должен будет просидеть весь вечер, глазея на мою ужасную физиономию. А эта элегантная публика здорово посмеется над ним. Фотомодель с такой дамой! Ты только подумай, что это для его мужского эго!
Лорелея наконец замолчала и перевела дыхание, дав сестре возможность вставить слово.
– Ах, так ты хочешь им отомстить? Что же ты сразу не сказала? – Но тут на красивом лице Сюзан снова появилось озабоченное выражение. – Но что, если ты там встретишь какого-нибудь знакомого, детка? Смотри не подшути сама над собой. Я знаю, Марк Толливер там часто бывает.
– Марк еще в горах, – ответила Лорелея. – И вообще о нем я не беспокоюсь. А как ты думаешь, если я встречу знакомых, они узнают меня в таком гриме?
– Вряд ли. Ну ладно, может, все к лучшему, по крайней мере, вылезешь из своей оранжереи и посмеешься вволю. Последнее время мне стало казаться, что ты подобно своим растениям пустила корни и нигде не бываешь. Надо возвращаться к жизни. Знаешь, я серьезно беспокоилась, что за все те годы, что ты оплачивала обучение Говарда медицине, у тебя развился комплекс жертвы. После развода у тебя не было ни одного свидания. А я сама слышала, как Марк приглашал тебя много раз, и тот симпатичный издатель еженедельника тоже, и…
– Сюзан, никакая я не жертва! – прервала Лорелея, – Я прекрасно понимаю, какую ужасную ошибку совершила, поддерживая Говарда и забросив свою учебу. Потому и работаю сейчас так много, чтобы все изменить. Не хотела говорить раньше времени, но я подала заявление в Калифорнийский университет в Сан-Диего на осенний семестр. Сегодня получила ответ, они меня приняли, даже пишут, что зачтут мои практические знания при присуждении степени по специальности «декоративное садоводство».
– Вот это новости! Мама и папа будут в восторге, – воскликнула Сюзан. – Теперь в твоей жизни не хватает нового мужчины. Может быть, Марк…
– Ну что ты, Марк приглашает меня как друг, а другие… О Боже, Сюзан, ну как я могу решиться поверить какому-нибудь мужчине? Ты правильно сказала, годы я ходила как заколдованная, считая, что у нас с Говардом великая любовь. Конечно, я была не совсем слепа и видела его недостатки. Ни в чем, кроме его медицинских занятий, у него не существовало чувства ответственности. Он не считая тратил наши общие, а вернее мои, деньги. Но я всегда думала, что он любит меня, пока как-то не пришла неожиданно домой и не услышала его разговор с Кэрол по телефону.
Лорелея стиснула зубы. Не будет она плакать из-за этого предателя.
– Детка, это не удивительно. Говард просто гений по части одурачивания людей. Он умеет показать себя таким, каким его хотят видеть. И использует всех вокруг, эгоист, соглашатель…
Во время этой обличительной речи дверь кухни с грохотом распахнулась, и появился шестнадцатилетний племянник Лорелеи. Он ловко нырнул под висящими горшками с декоративными растениями и заявил трагическим голосом:
– Покормите меня, я умираю от голода!: – Грязные руки он вытер о свою нарядную рубашку. – Я ел последний раз четыре часа назад, а Том заставил меня помогать ему рассаживать деревца, пока мама гримировала тебя… Эй, тетя Лори, что с твоим лицом? Мама говорила, у тебя сегодня важное свидание. – Глаза Клинта сузились, он изучал артистический талант матери на лице тетки.
– Не обращай внимания, – посоветовала мать. – Достань себе что-нибудь из холодильника и подожди меня в своей машине, если так можно назвать этот мусорный ящик, молодой человек. Представляешь, Лори, именно сегодня должна была сломаться моя машина! Слава Богу, Клинт в своей колымаге вернулся с пляжа рано. Ты так разволновалась, когда я сказала, что, может быть, не смогу приехать. К счастью, мы все успели вовремя, – добавила Сюзи, взглянув на часы.
– Эй, мам, ты зря называешь мой шикарный «мустанг» мусорным ящиком!
– Да, дорогой, конечно, и я очень тебе благодарна, что ты меня подбросил, – ответила мать и обняла сына так крепко, как только может это сделать родительница ростом пять футов со своим дитятком ростом шесть с лишним футов, – А теперь иди подожди в машине. У нас с тетей Лори важные секреты, и я не хочу, чтобы о них узнал весь город.
– Мам, я – могила!
– Катись! – Услышав серьезные нотки в голосе матери, Клинт быстро выскочил из кухни.
На всякий случай Сюзан заперла за ним дверь.
– А теперь, – сказала она сурово, поворачиваясь к сестре, – достань фотографию Дэниела Логана, как ты обещала. Я хочу посмотреть, на что он похож, а потом мы с сыном отсюда выкатимся, прежде чем он явится собственной персоной.
Лорелея направилась к полке, где стояли поваренные книги, и достала воскресное приложение, в котором наряду с кулинарными рецептами была и фотография Дэниела Логана.
– Ну и ну! До чего же прекрасное у него тело! А какая улыбка, какая смелость! Теперь я понимаю, почему ты написала то послание.
– Ох, Сюзи, не могу поверить, что написала то восторженное письмо. Как какая-нибудь фанатка! Мне ведь, слава Богу, двадцать семь, а чувствую я себя и того старше, – простонала Лорелея.
– Детка, пусть тебя это не волнует. Этот тип и королеву Викторию превратил бы во влюбленную девчонку. Когда я смотрю на его фотографию, мне тоже хочется написать ему что-нибудь восторженное. В свое время и я это делала. Я не рассказывала тебе, почему назвала сына Клинтом?
Сестры засмеялись. Но вдруг в глазах Сюзан мелькнул огонек.
– Одного не понимаю, Лори. За все свои труды я тогда получила фотографию с автографом. Какое же ты должна была написать уникальное письмо, чтобы агент Логана захотел устроить вам встречу!
Женщины вздрогнули – кто-то колотил изо всех сил в парадную дверь. Издалека донесся голос:
– Тетя Лори, открой! Твой знакомый приехал за тобой.
– О Боже, он здесь! – прошептала Лорелея. Ее охватил внезапный страх. В какое дурацкое положение она себя поставила!
– Сюзан, пойди отошли его. Скажи, что у меня грипп, чума, что я прокаженная!
– Возьми себя в руки, Лорелея Хант! Неужели ты забыла, какими именами обзывал тебя тот человек? Позволишь еще одному мужчине топтать себя? Где твоя гордость? Пойди возьми сумочку, а я пока впущу его. – Сюзан вытолкала свою более рослую сестру из комнаты.
