руку и заявил: — Ты должна мне все объяснить. Я требую, чтобы ты ответила на мои вопросы.
— Ты очень требовательный мужчина, не так ли?
— Вы все здесь сумасшедшие! Взять, к примеру, эту рыжую Нейл. Она ведет себя совсем как мужчина. А эта хрупкая, похожая на птичку пожилая женщина… Она говорит не умолкая, но умудряется при этом ничего не сказать.
— Это моя тетя Бетия.
— Да, она самая. И еще одна женщина, которая, напротив, все время молчит и вздрагивает, стоит мне моргнуть.
— Это моя тетя Эйри. Она очень робкая.
— Робкая… как побитая собака. И конечно, не стоит забывать о девчонке, только что здесь побывавшей. Она все твердила про эльфов и продухов. Я мало говорил с Робертом, но он, похоже, вполне разумный человек, если не считать того, что он слушается тебя во всем. Да, чуть не забыл о проклятии, про которое мне что-то чирикало это дитя…
— Так она рассказала тебе о проклятии?
Руари не успел ответить, потому что в этот момент в комнате появилась Бетия. Покосившись на раненого, она поставила на стол рядом с кроватью кувшин с медом, кружку с водой и поднос с хлебом и сыром. Заметив, что Руари держит Сорчу за руку, она вопросительно взглянула на племянницу, но та отрицательно покачала головой, давая понять, что все в порядке. Пожилая женщина резко развернулась и выбежала из комнаты.
— Я тут всего несколько дней, но уже понял, какая она хитрая, — заметил рыцарь.
Сорча наконец высвободила руку и, шагнув к столу, взяла кружку с водой, которую тут же протянула Руари. После этого она принялась резать хлеб и сыр, размышляя о том, как лучше ответить на настойчивые вопросы пленника. В конце концов Сорча решила рассказать ему правду — и пусть потом сам думает, как к ней относиться.
— Так что же это за болтовня о духах и проклятиях? — допытывался Руари.
Сорча поставила перед ним миску с хлебом и сыром и, немного помедлив, заговорила:
— Рассказывают, что давным-давно, в туманном прошлом, одна из женщин клана Хеев вызвала жгучую ревность у ведьмы из племени пиктов. И ведьма прокляла эту женщину и всех остальных женщин нашего клана. Поэтому теперь, когда девочка из рода Хеев становится взрослой, она должна пройти через испытания, которым ее подвергают злые духи. Именно их голоса ты слышал ночью. И они же забрали твой кувшин с водой. Им очень нравится прятать всякие вещи, а еще ими кидаться, как это произошло сегодня в твоей комнате.
— И ты веришь в эти глупости?
— Почему бы и нет? — Сорча пожала плечами. — Такие неприятности происходят каждый раз, когда девочка из Данвера превращается в девушку. Мы все проходили через эти испытания. Теперь пришел черед Юфимии.
Руари сделал глоток меда и медленно покачал головой:
— Я-то думал, что у тебя с головой все более или менее в порядке, но теперь мне ясно: ты такая же сумасшедшая, как все твои сородичи.
— Я вижу, ты не веришь мне, сомневаешься…
— Сомневаюсь? — Руари рассмеялся и тут же поморщился от боли, которую вызвал громкий смех.
— Так мне продолжить? — спросила Сорча.
— Похоже, ты решила меня повеселить, — проворчал рыцарь.
Как ни странно, но Сорча вдруг почувствовала, что ее ужасно раздражают насмешки Руари.
— Женщинам из моего клана при рождении часто даются особые таланты, — продолжила она.
— Например, неуемная фантазия.
Сорча проигнорировала это замечание и вновь заговорила:
— Я, например, вижу духов, которые бродят по земле. И я могу говорить с ними.
— Тогда почему ты не поговоришь с теми, которые бросаются вашими вещами?
— Этих духов я не вижу и не слышу. А те, с которыми я могу разговаривать, похоже, почти ничего не знают о тех беспокойных духах. Ни одна женщина из клана Хеев с таким же даром, как и у меня, так и не смогла добраться до них.
— Какая жалость… Скажи, а со своими духами ты часто разговариваешь?
Сорча понимала, что Руари насмехается над ней. И почему-то это причиняло ей боль. Она не знала, как это объяснить, но ей очень хотелось, чтобы Руари поверил ей. И она давно уже почувствовала, что ее влечет к этому мужчине — потому и старалась избегать его после того, как они прибыли в Данвер. Ее родственникам такое поведение казалось странным, но Сорча ничего им не объясняла.
— Так что же, часто ли ты с ними беседуешь? — допытывался Руари.
Сорча отрицательно покачала головой:
— Нет, не часто. Я могу разговаривать только с теми духами, которые сами захотят появиться передо мной. Моя бабушка могла вызывать их по собственному желанию, но я никогда не пыталась это сделать. Я и так вижу и слышу вполне достаточно. — Сорча скрестила на груди руки и пробормотала: — Я понимаю, что тебя это веселит…
— Да, конечно. Ты ведь шутишь, не так ли?
— Нет, не шучу. Ты разве не видел, что происходит в этой комнате?
— Да, видел. И я обязательно узнаю, как тебе удалось это устроить. Но если ты хотела меня испугать, то знай — у тебя ничего не вышло.
— С какой стати мне тебя пугать?
— Ну… трудно понять, что у женщины на уме.
— В Данвере такие заявления могут причинить тебе немало неприятностей.
— Твои фантазии тоже могут причинить тебе немало неприятностей.
К немалому своему изумлению, Руари вдруг почувствовал, что его неудержимо влечет к стоявшей перед ним девушке. Схватив Сорчу за руку, он привлек ее к себе, и ему сразу стало легче от ее близости. От ее волос и от одежды исходил чудесный аромат лаванды, и Руари с наслаждением вдыхал этот запах. Когда же толстая коса Сорчи коснулась его груди, ему вдруг представилось, как он расплетает эту косу и как темные шелковистые волосы накрывают его лицо и шею, ласкают его… А потом он вдруг понял, что смотрит на ее губы, думая о том, каковы они на вкус. Поймав себя на этой мысли, Руари нахмурился. Сейчас ему следовало подумать не о губах Сорчи, а о более важных вещах. Например, о том, что Сорчу скорее всего ввели в заблуждение ее родственники. Они рассказывали ей эти нелепые истории о духах, и она, к сожалению, им поверила. Но подобные суеверия могут быть очень опасны, и надо объяснить ей, какими именно опасностями все это может обернуться.
— Я прекрасно понимаю, что мой дар, возможно, не всем по душе, — пробормотала девушка.
— Не всем по душе? И только?.. Глупая девчонка, ты совершенно ничего не понимаешь. Твои нелепые фантазии могут стоить тебе жизни. Ты говоришь о вещах, которые люди не понимают, которых боятся. Такие истории могут заставить людей вспомнить о дьяволе. А ты знаешь, чем это может закончиться?
— Да, знаю. Смертью.
— Тогда зачем ты болтаешь об этом?
— Я не болтаю. Я вообще очень редко говорю о таких вещах. Просто сейчас я решила, что ты должен узнать правду, раз уж против своей воли оказался свидетелем наших неприятностей. И мне кажется, что вряд ли люди могут до смерти напугаться, услышав или увидев этих духов. Скорее всего им просто станет не по себе. Возможно, про нас опять начнут рассказывать всякие небылицы и люди снова начнут нас избегать. Полагаю, это самое страшное, что может с нами случиться.
— Тогда перестань болтать глупости.
— Это не глупости, а истинная правда. И с этим я ничего не могу поделать. Я такая, какая есть.
Руари заглянул в ее огромные карие глаза. В них не было ни намека на безумие или веселье. Да, было очевидно, что она вовсе не шутила. Сорча действительно верила в то, что говорила. С другой же стороны, после всего того, что сегодня случилось в его комнате… Тут Руари вдруг понял, что отчасти верит словам девушки — во всяком случае, допускает, что она действительно могла видеть или слышать нечто такое, чего
