Помолчав, шеф продолжил:
— Готовься, Грант, максимум через двадцать минут будем контратаковать. Артиллерию противника Рисович основательно пощипал, так что наступать — можно!
— Слушаюсь, шеф, — ответил Гилберт. — С позиций совсем сниматься, или оставить прикрытие?
— Вперёд! — азартно прорычал Фишбаум, — на плато оставь человека три-четыре чтобы свернули оборону, остальных, кроме взвода разведки, передашь в подчинение Рисовичу. А для тебя с разведчиками будет кое-что поинтереснее.
— Слушаюсь, шеф, — деревянным голосом отозвался Грант. Он до сих пор не мог прийти в себя. Впрочем, это «поинтереснее», заставило его насторожиться. Ну конечно, зря что ли шеф расщедрился на похвалы и премиальные! Появилась настоящая работа? Интересно!
Командирская выучка не дала Гранту долго пребывать в прострации. Он живо раздал приказания своим заместителям и командирам взводов. Само собой, сниматься с позиции, тем более, чтобы наступать, у бойцов особого желания не было, но известие о премиальных внесло оживление и дело пошло на лад. Отправив в тыл транспорт с ранеными и убитыми, Грант связался с Рисовичем. Получив более-менее внятное представление о том, что произошло у противника после отступления, Гилберт наметил на карте ориентиры для движения своей роты вперед. Потом он, не мешкая, отозвал в сторону взвод разведки.
— Ребятки, нас в наступление не берут, — сообщил капитан, — мы поступаем в распоряжение шефа, похоже есть настоящее дело.
Он стянул с головы боевой шлем, отстегнул гарнитуру связи, положил шлем на камни, чтобы присесть на него. Устроившись поудобнее, насколько это вообще было возможно, постарался расслабиться. Повернул к уже клонившемуся на закат солнцу лицо и, зажмурившись, провел ладонью по коротко стриженой макушке. Если не считать приглушенных звуков, производимых монтажными роботами, было тихо. Чуть слышно посвистывал ветер, доносивший изредка ошмётки едкого дыма от левого фланга, где бесформенными черными грудами догорали остовы попавших на минное поле машин.
Уходила техника, уходили люди, плато постепенно пустело. Разведчики же, по старой привычке расположились так, что среди камней их мог засечь разве что опытный глаз. Гранту, ожидавшему связи с шефом, прятаться было не с руки, как-никак — командир, пусть видят. Впрочем, долго нежиться на солнышке у ротного не вышло, гарнитура запела вызовом.
— Вот какое дело, Грант, — затараторил Эрвин, — по данным нашей доблестной разведки, примерно шесть часов назад на планету прибыла некая группа. А на борту их катера нарисована эмблемка: кружок такой, с красной ящеркой в середине. Знаешь, кто это?
— Хм, знаю, Дети Пурпурных? А им что здесь понадобилось? — озадаченно произнес Грант в ответ.
Однажды ему приходилось иметь дело с адептами этой религиозной секты. Потомки поселенцев на планете Новая Невада, свихнувшиеся на поклонении местным тварям, больше всего напоминавшим крупных земных ящериц, вроде варана. Впрочем, не взирая на репутацию тихо помешанных, было известно, что члены этой секты владеют искусством какого-то необычного гипноза. Еще поговаривали, что какая-то военная корпорация вроде бы пыталась использовать сектантов, правда совершенно непонятно, в каких целях.
— Я так и знал, отчеты наших аналитиков ты по-прежнему не читаешь? — раздражённо произнёс Фишбаум. — Когда-нибудь, ты меня выведешь и я всё-таки разжалую тебя до взводного! В десант! В штрафники закатаю! Грант, не начнёшь работать головой — пеняй на себя!
— Виноват, шеф, — занервничал Гилберт, — да только вы же сами знаете, в этих отчетах на грамм смысла, тонна никому не нужной мути.
— Это не твоя забота, искать смысл! Ты обязан прочесть и запомнить! В общих чертах, конечно. Никто не требует от тебя помнить аналитику слово в слово.
Помолчав, Эрвин продолжил.
— Вот как тебе задачу ставить, ежели ты ни в зуб ногой в теме? — раздраженно сказал Фишбаум и замолчал, какое-то время было слышно только его раздраженное сопение. — Ладно, подробности потом прочтёшь. Суть же такова: эти Пурпурные могут делать людям новые воспоминания. Пожалуй, самое главное: никакой техникой, никаким детектором лжи или гипнозом невозможно отличить настоящие воспоминания от созданных Пурпурными, понятно?
— Понятно, только здесь-то им чего делать? — сказал Гилберт озадаченно.
— А вот это уже интересно. Представь себе, Грант, у этой планеты есть законный губернатор, да не сам, тут целый штат, причем некоторые — с семьями. Когда начался конфликт и запахло жареным, они куда-то спрятались. А это свидетели, Грант! И поскольку то, что здесь происходит давно уже вышло за рамки законности, то рано или поздно настанет время разборок, и тогда слушать будут в первую очередь их.
Грант молчал, пытаясь понять, при чем тут Дети Пурпурных, и чем в конце концов придётся заниматься его команде? Устроить вылазку в лагерь противника и выкрасть прибывших сюда сектантов? Ага, к штабу неприятеля подогнать броню с десантом! Бред.
— Теперь про дело. Твоя задача — отыскать губернатора и всю его банду раньше Пурпурных. Дальше — действуй по обстановке, — Фишбаум замолчал.
— Это к-как, по обстановке? — с трудом выдавил из себя ротный.
— Можешь гражданских к нам доставить, можешь этих… красных сукиных детей перебить, командованию это без разницы. Если Пурпурные найдут свидетелей раньше тебя и успеют с ними э-э, поработать… В общем, тогда свидетели нам не нужны. Я понятно излагаю? — произнёс шеф.
— Не понял, вы мне что, приказываете гражданских убивать?! — спросил Грант ошарашено.
— Нет, я приказываю тебе выполнить задание: предотвратить диверсию противника. — проскрипел в ответ Фишбаум. — Как ты будешь выполнять задание, меня не интересует. Хочешь, чтобы всё было чинно- благородно, успевай!
— Не слышу? — выдержав паузу рявкнул Эрвин.
— Есть шеф, — автоматически ответил Грант.
«И что теперь делать, — напряженно думал Грант, — шефу, видать, не до шуток. Одно дело, сражаться с такими же наёмниками, как он сам, и совершенно другое — стрелять в гражданских, среди которых могут быть дети! Да хотя бы в этих придурковатых, Пурпурных. Как?»
Глава 3. После прыжка. Борт «Фуэте»
Позади выход из прыжка, вой сирены и ожидание, когда звездолёт наконец-то оживёт. По расчётам выходило, что до пункта назначения осталось совсем немного полётного времени, около семнадцати часов. Лисин времени не терял, с того момента, как звездолёт вышел в нормальное пространство, казаки непрерывно сновали взад-вперед по кораблю. Суета, заполонившая обитаемое пространство корабля, оттеснила капитана к периферии событий. Тышковский успел досконально изучить материалы, поступившие от флота, вместе с боцманом проверить шлюзы и осмотреть склад. Виталий собрался было сунуться к планетологу, но Ривейра предусмотрительно доложил, что системы Пролога проверены и готовы к работе. Вздохнув, Виталий двинулся в лабораторию к инженерам, давненько он не навещал системщиков. Толкнув дверь в лабораторию, он выпалил с порога:
— Чем вы там заняты?
— Боготворением, — не отрываясь от терминала произнёс Долгополов.
— Не понял, — сказал Тышковский.
— Творим из Кормчего бога, — ответил Эрик, — Кормчий, хочешь быть богом? — спросил он.
— А каким? Добрым или злым? — раздался синтезированный голос компьютера.
— Тебе-то какая разница? — спросил Эрик.
— Добрым быть почётно, а злым — весело и беззаботно. С куражом, — добавил Кормчий.
— Ничего себе вывод, — произнёс Федотов, почесав макушку.
— Здесь я всё время в состоянии Доброго Бога. Хлопотное занятие, — послышался отчётливый
