Когда у нас много желтой краски, мы рисуем все желтым, чтобы красок у нас оставалось каждый раз поровну.
А когда у Бучинского была новая прическа — «аргентинская травка», — мы покрасили его в зеленый цвет, а Канториса — в черный. Он стал вроде черного аргентинского буйвола и мог эту травку съесть.
Сегодня перед уроком рисования Миша сказал:
— Как я вижу, коричневую краску мы вообще не используем. Темно-коричневая, например, у меня еще совсем не начата, а красной уже почти совсем нет. Ну-ка разведите темно-коричневую! Сделаем из меня леопарда.
Потом он снял рубашку, и мы намалевывали ему на спине, и на груди, и на ребрах коричневые пятна. Лицо он хотел раскрасить себе сам.
Потом Миша посмотрел в окно и сказал:
— Нет! Что-то не то. Подкрасьте пятна черной краской, а вокруг обведите желтой.
Потом он обратился к Анче Париковой, потому что она умеет лучше всех рисовать:
— Покрась мне лицо еще черной краской. И нарисуй желтые усы.
Когда все было готово, он страшно заревел и начал бегать за девочками. Они совсем забыли, что это Миша Юран, и вообразили, что это настоящий леопард, и ужасно кричали.
У нас в классе очень тонкие стенки, так что, наверное, кто-то услышал нас, потому что в класс вошла наша учительница.
Сначала она ничего не сказала, но потом взяла со стола Мишину рубашку и спросила:
— Это какой такой господин забыл здесь свое белье?
Мы рассмеялись, а Миша вынужден был выйти из-за спины Шпало. Усы-то он себе стер, а остальное не смог. А учительница взяла его за руку и отвела в учительскую.
Когда они шли по лестнице, все первоклашки плакали от страха.
В учительской Мишу никто не узнал. Даже математик, а Миша по математике самый лучший.
Потом он должен был умыться в учительской умывальне. Умыться-то он умылся, но спина у него так и осталась такой, потому что до нее он не дотянулся.
Когда они вернулись в класс, с головы у Миши капала вода, а учительница сказала:
— Признайтесь, кто у вас художники? Ведь надо как-то отметить их.
Мы поняли, что значит «отметить», и молчали. Потом мы посмотрели на Червенку и Елишу Кошецову. Мы просто хотели знать, будут ли они жаловаться. Но они тоже молчали.
Миша сказал:
— Я сам себя так выкрасил.
Учительница заметила:
— В таком случае ты великий артист! Настоящий дрессировщик змей! Ведь ты же сам сумел выкрасить себе спину. Жалко только, что ты не можешь сам ее вымыть. А вы, ребята, подумайте хорошенько до урока по родной речи. Если виновные не признаются, будет наказан весь класс. Садись, Юран.
Потом мы рисовали очищенную репку. И шкурку тоже, но отдельно. У Канториса репки не было, потому что он съел ее. А шкурка и листья были. И мы с ним рисовали с моей репки.
После рисования мы начали совещаться по поводу леопарда. Мы то и дело оглядывались на Черзенку и на Елишу Кошецову. Они очень нервничали, и Червенка сказал:
— Ну что на нас оглядываетесь? Мы, правда, не виноваты, но мы ведь и не ябеды.
Потом Анча Парикова выдумала что-то и на уроке родного языка сказала учительнице за всех нас:
Мы знаем, что кое-кто из нас виноват. Но вот когда мы на переменке думали, мы увидели также, что некоторые вовсе не виноваты. Но те, кто не виноват, не хотят признаться и говорят, что они готовы страдать и за нас, потому что, в сущности, и они виноваты, потому что они должны были предупредить нас. Мы как раз говорили о том, что некоторые из нас не могли получить билетов в цирк, когда он был у нас, и что многие еще никогда-никогда не видели леопарда. Так вот, мы сделали это, чтобы все увидели леопарда.
— Ах вот оно что! Кроме того, вы еще хотели краситься как индейцы! Да? — спросила учительница.
— Да, — сказала Анча. — Мы хотели еще посмотреть, будет ли держаться краска.
Учительница смеялась. Одними глазами. Но мыто видели, что она смеется.
— Если бы вы были так солидарны и в учебе и в труде, — сказала учительница, — я бы вам ничего не говорила. Но все учителя меня жалеют, какой, мол, неудачный класс мне попался. На будущий год и видеть вас не захочу! Пусть кто хочет вас возьмет.
Мы начали просить, чтоб она осталась у нас.
Но учительница сказала:
— Нет, нет! И видеть-то вас больше не хочу!
Но мы-то знали, что она только так говорит. Она так говорит уже с третьего класса и всегда остается у нас.
На переменке мы договорились, что больше не будем ее сердить.
А после обеда мы пошли на мичуринское поле, И трудились все вместе — значит и в труде мы солидарны. Мы совсем не ссорились. Иногда мы ссоримся, но сегодня нет. Даже никто не дрался.
И мы все пропололи. Пусть учительница поглядит!
И мы договорились, что поймаем росянку. Это такая зеленая лягушка. Мы положим ее в банку из-под огурцов, Шпало сделает маленькую лестницу.
Она будет лазать по ней вверх-вниз и предсказывать нашей учительнице погоду, чтобы у ней никогда не было ревматизма.
Потом пришла учительница и похвалила нас.
Так на рисовании мы узнали, что намного лучше, когда в классе нет ни у кого врагов, а, наоборот, — все друзья, потому что тогда у всех все получается.
Рекомендуем
КЛУБЫ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЙ ДРУЖБЫ
Советские ребята не могут мириться с тем, что еще полмиллиарда детей нашей планеты не учатся в школах, страдают, умирают от голода и болезней. «Мир и счастливую жизнь нужно завоевать для всех! Все люди Земли должны свободно жить, трудиться», — говорят они.
Во многих городах нашей страны школьники создали клубы интернациональной дружбы. Членов клуба объединяет желание крепить и ширить дружбу между сверстниками планеты, отстаивать мир во всем мире.
Протянуть руку дружбы, поддержать друга в тяжелой борьбе за мир и свободную жизнь — стало основным законом каждого члена Клуба интернациональной дружбы.
…Москва. 1963 год. Над гостиницей «Юность» флаг Венесуэлы. Здесь проходит митинг солидарности с мужественным народом Венесуэлы, который ведет героическую борьбу за свою независимость. Звучат голоса представителей молодежи Азии, Африки, Латинской Америки, СССР. На трибуну поднимается член Клуба интернациональной дружбы Ира Кирина. От имени московских школьников она клеймит позором тех, кто лишает венесуэльских ребят счастливого детства, и передает в президиум две тысячи пятьсот писем солидарности с борющимся народом Венесуэлы, написанных членами клубов интернациональной дружбы.
…Четыре женщины ФРГ заключены на двадцать пять месяцев в тюрьму только за то, что позаботились о летнем отдыхе детей рабочих и абонировали путевки в пионерские лагеря ГДР.
