Я подожду, пока заснет.
ВАГНЕР
А если он проснется?
КОЗИМА
Значит, в один прекрасный день у него откроются глаза.
ВАГНЕР
В один прекрасный день, конечно. Надо все оставить как есть. Подождать подходящего повода. Все обойдется. Но сейчас я не могу привлекать внимание. Людвиг не должен догадаться, что я его обманываю. Ты не представляешь, как этот мальчик меня ревнует.
КОЗИМА
Но не к женщине же.
ВАГНЕР
Как политик я не должен рассуждать столь легкомысленно. Враждебные мне круги страшно влиятельны. Вся моя работа направлена на то, чтобы сохранить благосклонность Людвига. Я собираю сувениры, чтобы привязать его к себе, коллекционирую знаки внимания, чтобы доставить ему радость.
Вот уже несколько недель я позирую одному живописцу для портрета, который подарю Людвигу в залог любви.
КОЗИМА
Портрет? Из каких средств ты его оплатишь?
ВАГНЕР
То есть как? Мои счета поступают в кассу двора. Нет, Козима, сейчас никаких публичных неприятностей. Я — на стороне короля. Столица принадлежит мне.
КОЗИМА
Ты прав. Неприятностей нужно избегать.
ВАГНЕР
Вот и договорились. Ты разумная женщина. Чмокни меня, и давай, наконец, хорошенько отоспимся.
КОЗИМА
Я разбужу Ганса и открою ему все.
ВАГНЕР
Ты решила погубить меня!
КОЗИМА
Он переедет в отель, в Мюнхен. Я целыми днями буду рядом с тобой: надо же переписать набело для короля твои мемуары. А Бюлов будет молчать о нашей сердечной привязанности.
ВАГНЕР
Черта с два он будет молчать.
КОЗИМА
Будет, это моя забота.
ВАГНЕР
А хоть бы и молчал. Что мне от него нужно, так это его восторженное сотрудничество. Не поручать же Лахнеру дирижировать «Голландцем».
КОЗИМА
Ганс будет дирижировать. И сделает эксцерпт из «Тристана». Ганс знает, что он нуль, хотя иногда и демонстрирует независимость Господи Боже, ему пора кое-чему научиться. Если ты нуль, то и веди себя как нуль.
ВАГНЕР
Хватит. Я приказываю тебе идти спать, и больше ни слова об этом.
КОЗИМА
Рихард, я жертвую тебе годы своей юности.
ВАГНЕР
Ну! А я тебе — годы своей старости.
КОЗИМА
Хорошо, Вагнер. Ты отсылаешь меня, я повинуюсь. Но я тебя предупреждаю: Ганс не весь парализован.
ВАГНЕР
Прошу тебя. Надеюсь, ты не позволишь себе никаких непристойностей с твоим мужем… Одно то, что ты наводишь меня на эту мысль…
КОЗИМА
Ведь он не должен ничего знать, так?
ВАГНЕР
Н, у женщины всегда могут найтись отговорки, уважительные причины…
КОЗИМА
А как я объясню ему ребенка, которого — со вчерашнего дня я в этом уверена — мы произведем на свет?
ВАГНЕР
Еще и ребенок. Только этого не хватало.
КОЗИМА
Любимый, как ты не возражай, как ни сопротивляйся, Яне могу обойтись без тебя ни минуты. В своей жизни я любила только двоих мужчин: своего отца и тебя. Я знаю, я не красавица. (
ВАГНЕР
Ну и бешеная же ты баба!
КОЗИМА
Твой шейный платок развязался. Позволь, милый, я его завяжу.
ВАГНЕР
Оставь, Козима. Вечно ты пристаешь.
КОЗИМА
Тихо, не шевелись.
ВАГНЕР
Значит, мы продолжаем наставлять ему рога. Ты, конечно права, что он может нам сделать? Какой-то северо-германский кастрат, клавирщик. (
КОЗИМА
Позволь оказать тебе эту услугу.
БЮЛОВ
Грязная баба. И я, фон Бюлов, женился на грязной бабе из этой грязной семьи! Так мне и надо! (
ВАГНЕР
Ганс, дорогой Ганс, я не виноват, я подвергся нападению! (
КОЗИМА
Держи себя в руках, супруг мой. Интерпретировать в отрицательном смысле жизненную ситуацию, не предназначенную для постороннего взгляда, — ниже твоего достоинства. Слова, произнесенные тобой, мне неизвестны. Дочь Листа получила превосходное образование и безупречное воспитание не для того, чтобы терпеть поведение супруга, который падает в обморок, не умея сдержать своего недовольства. Я прошу тебя: опомнись, приди в себя.
