Ложь во спасение

должен был сделать это. Большой Босс однозначно дал понять: Джей Гренджер должна остаться. Он не хотел, чтобы она просто опознала пациента и уехала; он хотел, чтобы она прониклась к нему сердцем, по крайней мере, достаточно для того, чтобы остаться. А Большой Босс всегда добивался, чего хотел.

Фрэнк вздохнул.

– Что, если она влюбится в него? Черт, вы же знаете, каков он. Всегда была толпа женщин, повсюду таскавшихся за ним. Они не в состоянии ему сопротивляться.

– Возможно, это причинит ей боль, – признал Большой Босс, хотя сталь в голосе не исчезла. – Но его жизнь висит на волоске, и наши варианты ограничены. По какой-то причине Стив Кроссфилд оказался там, когда произошел взрыв. Мы знаем это, и они знают это. У нас нет возможности выбирать. Кроссфилд – единственный выбор.

Больше ничего не надо было говорить. С тех пор, как Кроссфилд превратился в единственный выбор, его бывшая жена тоже стала единственным выбором, потому что она – единственный человек, который мог опознать его.

– Маккой купился на это? – резко спросил Большой Босс.

– Целиком и полностью. – Голос Фрэнка стал резким. – Вы же не думаете, что Гилберт Маккой…

Большой Босс прервал его.

– Нет. Я знаю, что нет. Но Маккой чертовски проницательный агент. Если он купился, это означает, что мы проделали хорошую работу и все выглядит так, как надо.

– Что произойдет, если она будет рядом с ним, когда он придет в сознание?

– Неважно. Доктора говорят, что он будет слишком растерян и дезориентирован, чтобы понимать хоть что-то. Они контролируют его и сообщат нам, когда он начнет выходить из комы. Мы не можем удалить ее из его палаты – это будет выглядеть подозрительно, – но будем наблюдать. Если он начнет приходить в сознание, надо быстро увести ее из комнаты, пока мы не сможем поговорить с ним. Но опасность такого случая не слишком велика.

– Вы заболтали этот кофе до смерти.

Голос Джей вывел Пэйна из задумчивости, он взглянул сначала на нее, потом на свой кофе. Он настолько долго размешивал напиток, что тот давно остыл. Он поморщился – неплохой кофе пропал впустую.

– Я задумался о том, как попросить вас кое о чем, – признался он.

Джей бросила на него озадаченный взгляд.

– Есть только один способ. Просто попросите.

– Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Не возвращайтесь завтра в Нью-Йорк. Вы можете остаться здесь со Стивом? Он нуждается в вас. И будет нуждаться еще больше.

Слова тяжело ударили ее. Стив никогда не нуждался в ней. Она была слишком настойчива, желая от него и от их отношений большего, чем он мог дать. Он всегда хотел иметь дистанцию между ними, мысленную и эмоциональную, утверждая, что она «душит» его. Она вспомнила время, когда он кричал ей эти слова; потом подумала о мужчине, распростертом на больничной койке, и снова беспокойное ощущение нереальности происходящего охватило ее.

Она медленно покачала головой.

– Стив одиночка. Вы должны это знать из информации, которую имеете на него. Он не нуждается во мне сейчас, не будет нуждаться, когда придет в сознание, и, вероятней всего, ему не понравится идея принимать от кого-то заботу, тем более от бывшей жены.

– Он будет в полной растерянности, когда придет в себя. Вы станете жизненно важны для него, ведь вы единственный человек, которого он знает; кто-то, кому он может доверять; кто-то, кто поддержит его. Его лекарствами ввели в принудительную кому... доктора могут рассказать вам больше, чем я. Но они сказали, что он будет в крайне смущенном и взволнованном состоянии, возможно, даже в бреду. Это поможет, если кто-то, кого он знает, будет с ним.

Практичность заставила ее снова покачать головой.

– Мне жаль, мистер Пэйн. Не думаю, что он хотел бы увидеть меня здесь, но я в любом случае не осталась бы, даже если бы могла. Вчера меня уволили с работы. Мне вручили уведомление, что через две недели я должна убраться. Я не могу позволить себе не отработать эти две недели, и я должна найти другую работу.

Он присвистнул сквозь зубы.

– Поганый выдался денек, не так ли?

Она невольно рассмеялась, несмотря на серьезность ситуации.

– Хорошее описание, да.

Чем дольше она общалась с Фрэнком Пэйном, тем больше он ей нравился. В нем не было ничего выдающегося: среднего роста, среднего веса, седеющие каштановые волосы и ясные серые глаза. Приятное, но не запоминающееся лицо. И все же в нем чувствовалась какая-то надежность, вызывающая доверие.

Он выглядел задумчивым.

– Возможно, мы сможем кое-что сделать в вашей ситуации. Позвольте мне проверить, прежде чем вы закажете обратный билет. Хотите получить шанс послать своего босса катиться куда подальше?

Джей изобразила приторно сладкую улыбку, и на этот раз рассмеялся он.

Только позже она поняла: вопрос означал уверенность, что Стив выживет. Она вернулась в палату Стива и, стоя у кровати, мягко сжала его руку, облегчение заполнило ее.

– Ты выкарабкаешься, – прошептала она.

Солнце почти зашло, она провела большую часть дня, стоя возле кровати. Несколько раз медсестра или санитарка требовали, чтобы она вышла, но за исключением этого времени и обеда с Фрэнком, Джей постоянно находилась со Стивом. Она говорила с ним, пока не пересохло горло, говорила, пока не иссякли темы, о чем бы рассказать, и снова наступила тишина, но даже тогда она держала ладонь на его руке. Возможно, он осознает, что она рядом.

Вошла медсестра, кинула на Джей любопытный взгляд, но не попросила выйти из палаты. Вместо этого проверила мониторы и сделала пометку в блокноте.

– Странно, – пробормотала она, – а может, и нет. Как бы там ни было, уверена, что наш парень знает, когда вы здесь. Биение сердца усиливается, частота дыхания нормализуется в вашем присутствии. Когда вы ушли на обед, его жизненные показатели ухудшились, затем восстановились, когда вы вернулись. Я заметила, что то же самое происходило каждый раз, когда мы просили вас выйти из палаты. Майор Ланнинг очень заинтересовался этими диаграммами.

Джей посмотрела на медсестру, затем на Стива.

– Он знает, что я здесь?

– Неосознанно, – торопливо ответила медсестра. – Он не может проснуться и поговорить с вами, не с такой дозой барбитуратов[3], которую получает. Но кто знает, что он чувствует? Вы говорили с ним весь день, правда? Возможно, какая-то часть дошла до него на каком-то уровне. Вы, должно быть, действительно важны для него, раз он так реагирует на вас.

И медсестра вышла из палаты. Ошеломленная Джей оглянулась на Стива. Даже если он каким-то образом ощущал ее присутствие, почему его это так затрагивает? И все же она не могла игнорировать теорию медсестры, потому что и сама заметила, как изменился ритм его дыхания. В это было почти невозможно поверить, потому что Стив никогда не нуждался в ней, никоим образом. Какое-то время он наслаждался ею, но что-то в нем держало ее на маленьком, но ощутимом расстоянии. Потому что он не мог сильно любить и не позволял себе принимать глубокую любовь. Все, чего Стив когда-либо хотел, – поверхностные, скорее родственные отношения, легкая игривая любовь, которая могла закончиться без сожалений. Именно так они и расстались, и она редко думала о нем после того, как они разошлись. Почему теперь она вдруг стала важна для него?

И тут она издала низкий смешок, потому что ее озарило понимание ситуации. Стив реагировал не на нее, он отвечал на прикосновения и голос, обращенные лично к нему, в отличие от бесстрастных профессиональных прикосновений окружающих его врачей и медперсонала. Точно такая же реакция была