исследований.
— Попробуйте мне растолковать.
— Речь идет о регулировании и структуре крови… — насмешливо улыбнулся Элиот.
Мое лицо, должно быть, выдало меня, потому что улыбка Элиота стала шире, и он покачал головой:
— Попросту говоря, капитан, белые кровяные клетки в здешних краях живут чересчур долго.
Услышав подобное заявление, я аж подпрыгнул и с удивлением уставился на доктора.
— Что? уж не хотите ли вы сказать, что можно продлить жизнь человека?
— Не совсем, — замялся Элиот. — Это лишь видимость. Видите ли, эти клетки… также мутируют.
— Мутируют?
— Да. Словно в крови распространяется рак. А заканчивается все тем, что разрушаются нервы и головной мозг.
— Звучит довольно-таки мрачно. И что же это за болезнь такая?
Элиот покачал головой и отвернулся.
— Не знаю, — неохотно признался он. — Лишь пару раз у меня была возможность обследовать больных ею.
— Но вы же приехали сюда изучать эту болезнь!
— Первоначально, да. Но вскоре я узнал, что туземцы не одобряют интерес к этому таинственному заболеванию. Поскольку я здесь гость, мне ничего нe оставалось кроме как уважить их пожелания и остановить исследования. У меня и так было дел по горло — я организовывал больницу и лечил прочие хвори.
— Но даже так… вы говорите, что видели пару человек, страдающих вашей таинственной болезнью?
— Да. Вскоре после того, как похитили леди Весткот — вы, наверное, слышали об этом несчастье?
— Разумеется. Ужасный случай.
— По-видимому, — бесстрастно продолжил Элиот, — вмешательства из внешнего мира беспокоят страдающих этой болезнью, выгоняют их из укрытий и заставляют рыскать по предгорьям и окружающим джунглям.
— Бог ты мой! — воскликнул я. — По-вашему, они вроде диких зверей?
— Да, — подтвердил Элиот, — так, в основном, к ним относятся здешние туземцы — как к смертельным врагам. И я, исходя из собственных наблюдений двух упомянутых мною случаев, считаю, что местные жители имеют веские причины для страха, поскольку болезнь воистину смертоносна — она заразна и разрушает разум. Вот почему я хочу вам помочь. Присутствие здесь русских в высшей степени опасно. Если они задержатся… Бог знает, насколько быстро может начать распространяться инфекция.
— И лекарств от нее нет? — в ужасе спросил я.
— Насколько я знаю — нет, — пожал плечами Элиот. — Но те двое больных; которых я лечил, пробыли у меня недолго — неделю или около того, — и это была гонка против процесса атрофации. В конце концов, я потерпел поражение — болезнь добралась до головного мозга, после чего оба больных исчезли.
— Исчезли?
— Вернулись туда, откуда пришли. — Элиот повернулся и показал на лес и горные вершины вдали. — Знаете легенду? Там живут демоны.
— Вы это серьезно?
И снова Элиот прикрыл глаза.
— Не знаю, — сказал он наконец. — Но чем выше в горы, тем чаше встречаются случаи этой болезни. Согласно моей теории, местные жители не раз наблюдали этот феномен в прошлом и для его объяснения создали целую мифологию.
— Вы имеете в виду разговоры о демонах и прочую чушь?
— Именно так.
Элиот помедлил и открыл глаза. Он взглянул через плечо, и я невольно тоже оглянулся. Луна, призрачная и бледная, как горные вершины, была почти полной, а джунгли за нами казались сотканными из синих лоскутков.
— Ветала-панча-Виншати, — вдруг промолвил Элиот. — Когда брамин произнес эти слова, вы ведь их узнали?
Я кивнул.
— Откуда они вам известны?
— Мне их растолковал профессор санскрита, — ответил я.
— А, — медленно кивнул Элиот. — Так вы познакомились с Хури?
Я попытался вспомнить, так ли звали бабу.
— Он был толстый, — сказал я. — И чертовски грубый.
— Да, это был Хури, — улыбнулся Элиот.
— Так вы, стало быть, тоже его знаете? — спросил я.
Глаза Элиота сузились:
— Он иногда наезжает сюда.
— В горы? — хмыкнул я. — Но он же жуткий толстяк! Как ему удается взобраться сюда, черт возьми?
— О, когда дело касается его исследований, он готов пойти на любые муки. — Он полез в карман. — Вот, — сказал он, вытаскивая ворох сложенных бумаг, — статьи, о которых я говорил, те, что побудили меня приехать сюда… Их написал профессор. — Он передал мне бумаги. — А вот эту он прислал мне всего месяц тому назад.
Я взглянул на статью. «Демоны Каликшутры. Исследование по современной этнографии». А ниже мелким шрифтом шел подзаголовок «Санскритский эпос, гималайские культы и традиция насыщения кровью». Я помрачнел.
— Простите, это должно меня заинтересовать?
Во взгляде Элиота, казалось, мелькнула насмешка.
— Так Хури вам не сказал, что означает «Ветала-панча-Виншати»?
— Сказал, конечно. Так называют демона.
— По правде говоря, в здешних местах это означает нечто иное.
— Да неужто?
— Да, — кивнул Элиот. — Нечто такое, что меня всегда интриговало. На Востоке миф зачастую связан с медицинским фактом…
— Знаю, знаю, — закивал я, — но скажите же наконец, что означают эти проклятые слова?
Элиот вновь повернулся и осмотрел джунгли.
— Это означает «кровопийца», капитан, — проговорил он. — Теперь вы понимаете? Вот почему горцы мажут свои статуи козьей кровью. Они боятся, что иначе демоны придут и выпьют их кровь.
Он тихо рассмеялся странно зазвучавшим смехом.
— Ветала-панча-Виншати, — прошептал он себе под нос и взглянул на меня. — В нашем языке есть одно обозначение, гораздо более точное, чем «демон». Это вампир, капитан. Вот что это значит!
Я молчал, глядя на его лицо, омываемое серебряным светом луны. Спустя некоторое время я было раскрыл рот, чтобы спросить, неужели он в самом деле считает, что местные племена пьют кровь, однако в этот миг до нас донеслись возгласы часовых, я оглянулся и вскочил на ноги. Внезапно раздался выстрел из ружья. «Вот и весь разговор», — подумал я. Судьба солдата — меня позвал сигнал боевой тревоги. Я бросился к часовым и увидел, что они стоят у края тропы.
— Русские, сэр, — отрапортовал один их них, указывая винтовкой. — Вон там, трое-четверо. Думаю, одной сволочи я в спину попал.
Я выхватил револьвер и осторожно двинулся по тропе туда, где начинались джунгли.
— Вон там они были, сэр, — заявил часовой, тыча в густую тень.
Я прошел через подлесок — никого не видно. Раздвигая вьющиеся растения, я осмотрелся. В джунглях, как и прежде, стояли тишь и покой. Я шагнул вперед и… вдруг почувствовал, как чьи-то пальцы схватили меня за ногу.
