вздутия, которые затем шелушатся. Люди, естественно, думают, что мы производим некачественный товар, что нам это выгодно — чем быстрее облупливается краска, тем больше её у нас купят. Это очень тревожит отца. Когда это кончится? Только при государственном регулировании. При социализме. Так он полагает.
Форбс презрительно фыркнул и отпил кофе с бренди.
— Вкусно, черт возьми. Может, нам стоит добавить пару капель бренди в каждую банку краски, и посмотреть, что из этого выйдет?
Не дождавшись ответа Шейна, он поморщился и продолжил.
— Нет, вообще-то мне сейчас не до шуток. Дело-то и впрямь крайне серьезное. Ведь мы вбухали в Т- 239 никак не меньше двух миллионов. А первая фирма, которая станет выпускать не шелушащуюся краску, вмиг завоюет рынок. Поэтому все так и бьются над этим. Так вот, месяцев восемнадцать назад нам удалось придумать новый состав, который блестяще зарекомендовал себя в лабораторных испытаниях. Что, кстати, не обязательно означает, что такой же результат получится после окраски домов. Сейчас мы проводим все необходимые эксперименты, ускорить которые никак нельзя. Сами понимаете: ведь мы, например, красим кедровые доски и оставляем их на длительный срок в самых разных погодных условиях. Так вот и получилось, что изначально белая краска через несколько месяцев пожелтела. Мы разобрались в причине, все исправили, но отец боится повторения неудачи и хочет перестраховаться. Из-за этого мы и влипли. Причем по самые уши. Он потребовал провести ещё одну серию экспериментов, и из-за этого мы можем рассчитывать лишь на то, что в лучшем случае выпустим Т-239 в продажу только в мае будущего года.
— А компания «Юнайтед Стейтс Кемикал» выкрала формулу? — уточнил Шейн.
— Больше, чем формулу. Результаты испытаний. Полтора года — слишком большой срок, чтобы сохранить тайну в любом бизнесе. Им же теперь не надо воспроизводить эксперименты, и они экономят уйму средств и времени. До нас доносились слухи о том, что они собираются выпустить новую сверхпрочную краску с длительной гарантией. Их служба безопасности работает на совесть, но все же нам удалось выкрасть баночку их новой краски. Это оказалась наша Т-239, с незначительными добавками. От одного человека из их экспериментального отдела мы узнали, что краску срочно запустили в серийное производство, даже не удосужившись проверить на прочность. На будущей неделе, во вторник, в утренней программе новостей по каналу «Си-Би-Эс» они собираются возвестить о своем успехе. То есть в итоге они обставили нас на пять месяцев.
Шейн исподволь разглядывал молодого человека, пока тот говорил. Форбсу было лет двадцать пять, и манера разговаривать никак не соответствовала облику служащего фирмы. Форбс то увлекался и излагал существо дела с крайне серьезным видом, то вдруг словно спохватывался, что увлекся, и смущенно разводил руками, а порой ни с того ни с сего и вовсе обезоруживающе улыбался или смеялся. Проведя довольно много времени с Холлэмом-старшим, Шейн знал, что положение юноши в фирме далеко не простое.
Шейн внезапно вскинул ружье наизготовку.
— Утки, — отрывисто бросил он. Форбс потянулся к дробовику, потом махнул рукой и принял прежнюю позу. В стае было пять уток и один селезень. Сначала Шейну показалось, что птицы летят прямо на него. Но постепенно они стали смещаться вправо, пока не оказались вне пределов досягаемости его ружья. Из соседней засидки, в тысяче футов от них, грянули два выстрела, и две утки, изрешеченные дробью, камнем упали вниз.
— Да, папочка не разучился стрелять, — подметил Форбс. — Это наверняка он, а не Уолтер Лэнгорн. Уолтер и под страхом смерти не возьмет в руки дробовик.
— А вы сами что, решили сегодня совсем не стрелять? — поинтересовался Шейн.
— У меня слишком дрожат руки, — словно извиняясь, ответил Форбс. — Когда я был мальчишкой, мы все время ездили сюда с отцом. Сейчас мне это уже не так интересно.
Он прихлебнул кофе и добавил:
— Что-то я уже проголодался. Свежий воздух и недостаток сна всегда так на меня действуют. Позвольте, я вам расскажу все до конца, и тогда мы сможем пойти завтракать, не опасаясь косых взглядов. Я хотел открыть вам глаза на компанию «Юнайтед Стейтс Кемикал». Она едва сводит концы с концами. Прибыль у них такая ничтожная, что они практически не платят налогов, и отец не видит причин, почему бы им не слиться с нашей фирмой, к обоюдной выгоде. Они же даже не хотят обсудить это. Штаб-квартира их компании расположена в Бостоне, и целиком принадлежит семье Перкинсов. Но если мы — Голиаф, то они — Давид, а в реальной жизни часто ли случается давидам побеждать голиафов? — Форбс выжидательно посмотрел на Шейна, но сыщик промолчал. Форбс, пожав плечами, продолжил: — Теперь же история с краской дает им прекрасную возможность нас обставить. К тому времени, как мы выпустим Т-239, они захватят ещё десять процентов рынка, их акции возрастут в цене и, возможно, они удержатся на плаву и сохранят самостоятельность. То есть, по большому счету, им эта краска куда важнее, чем нам. Отец ненавидит оставаться на вторых ролях, но в итоге мы, возможно, даже не понесем слишком уж больших убытков. Для «Юнайтед Стейтс Кемикал» же это вопрос жизни или смерти. Я не преувеличиваю.
— А что случится, если до вторника вам удастся разобраться в этом деле? — спросил Шейн.
— Об этом я и собирался вам рассказать, мистер Шейн. Нам нужны настолько веские доказательства, чтобы мы могли в понедельник возбудить против них судебное дело. Папа решил, что следует обратиться к вам. А пригласить вас сюда на уик-энд придумал я. Я решил, что если мы соберем вас здесь вместе с Бегли и должностными лицами фирмы, то у вас появится возможность поговорить со всеми заинтересованными лицами и, возможно, вы на что-то наткнетесь. На мой взгляд, Бегли напрасно согласился принять наше приглашение. Должно быть, рассудил, что если откажется, это будет выглядеть подозрительным. Вы имеете полное право расспрашивать кого угодно о чем угодно. А вечером мы затеем игру в покер, которая продлится всю ночь. Будет прекрасная возможность надавить на кого нужно. Не знаю, — спросил он, слыхали ли вы о так называемых «праздниках души», которыми сейчас многие увлекаются?
— О чем?
— О «праздниках души», — ответил Форбс. — Название и впрямь не слишком удачное. Суть состоит в том, что люди собираются вместе на уик-энд и проводят шестьдесят часов без сна в одном и том же помещении. Поначалу, часов десять-двенадцать, все напоминает обычную вечеринку. Присутствующие мило треплются о том, о сем. Потом вы уже перестаете пускать пыль в глаза, поскольку слишком устали. Тогда начинаются разговоры по душам. Я пару раз побывал на таких сборищах, и ничего особенного из них не вынес, но у меня есть друзья, которые уверяют, что «праздник души» переменил им всю жизнь. Я вовсе не хочу сказать, что мы тут хотим устроить нечто подобное.
— А ваш отец согласился? — полюбопытствовал Шейн.
Форбс издал легкий смешок.
— Отцу я описал это несколько иначе, но ему не раз доводилось принимать участие в круглосуточных заседаниях профсоюзного комитета, и он прекрасно знает, какие удивительные события порой случаются в промежуток времени от двух часов ночи до рассвета. Тогда забывается все, собственное положение, позиции спорящих… Впервые осознаешь, что твои оппоненты — тоже люди.
— В случае с Хэлом Бегли можно, пожалуй, сделать исключение, — сказал Шейн и плеснул себе кофе из вместительного термоса. — Вы уверены, что похищение провернула фирма Бегли?
— Абсолютно. Сам Бегли в этом не участвовал. Вся связь осуществлялась через девушку по имени…
Он прищелкнул пальцами. Шейн подсказал:
— Кандида Морз.
— Совершенно верно. В «Юнайтед Стейтс Кемикал» Бегли оформили на три месяца консультантом с ежемесячным окладом в сорок тысяч долларов. Ясное дело — Бегли никакой не консультант, его советы ломаного гроша не стоят. Эти деньги пошли на то, чтобы оплатить трехсотстраничный отчет. Наш человек в «Юнайтед Стейтс» скопировал одну страницу. Заголовок наверху был отрезан, в остальном же материал слово в слово повторял девяносто девятую страницу нашего отчета по Т-239, который мы составляли вместе с Уолтером Лэнгорном прошлой весной.
Шейн на секунду задумался.
— А сколько копий вы сделали? — спросил он.
— Ни одной, — мгновенно ответил Форбс. — Мы просто собрали весь материал воедино, чтобы
