Гарриет Мэнсфилд, была глухая стена соседнего дома. Я пожал плечами и принялся за осмотр комнаты.
Я не нашел ничего особенного, кроме свечного сала. Электрического света в мастерской не было. Зато была, наверное, целая сотня свечей. Свечное сало было повсюду. Им были заляпаны стол и каминная доска, пол и стены. Я заметил сальные пятна даже на входной двери.
Баттерсли сидел за дряхлым столом и проверял бумаги из ящиков.
— Нашел что-нибудь? — спросил я.
— Ничего интересного. Похоже, этого малого зовут Роберт Дейнтли. Он совладелец антикварной лавки на Гринич авеню. Вот вроде и все.
Я вздохнул и перевел взгляд с бруса поперек двери на закрытое окно.
— Здорово, — сказал я. — С удовольствием выложу все это Оллхофу. Ты подожди здесь, а я схожу позвоню — узнаю, какие будут инструкции.
Я спустился вниз и нашел на углу аптеку. Оттуда я позвонил Оллхофу и передал ему скудные сведения, которые нам удалось собрать. Потом, следуя его распоряжению, сообщил об убийстве в Отдел. А потом вернулся в мастерскую.
— Сейчас прибудет полиция, — сказал я. — Участковый тут подежурит. А нас Оллхоф посылает в антикварную лавку, переговорить с компаньоном этого Дейнтли.
Баттерсли кивнул. Он сделал точно то же самое, что несколько минут назад сделал я: перевел взгляд с деревянного бруса поперек двери на оконный шпингалет.
— Послушайте, сержант, как, черт побери…
— Не ломай себе голову, — прервал его я. — Пусть Оллхоф помучается. Я уже не один год жду, когда его посадят в лужу. И, похоже, я этого дождался.
Мы спустились по лестнице и зашагали по Гринич авеню. Через десять минут мы вошли в полумрак антикварной лавки, на витрине которой была надпись: «Дейнтли и Граймс». Мне сразу же бросился в глаза пузатый охранник, сидящий на стуле, который вполне мог быть антикварным. Во всяком случае, жить этому стулу осталось недолго. Охранник встал, пытаясь разглядеть нас в полутьме, увидел нашу форму и успокоился.
— Эй, мистер Граймс, — позвал он. — Тут к вам пришли.
Мистер Граймс возник из темноты в конце магазинчика. Он очень смахивал на крота. За толстыми стеклами его очков моргали близорукие голубые глаза. Он был почти лыс. Движения его были суетливыми, а зубы — явно вставными. Мистер Граймс, подумал я, вряд ли отличается стойкостью перед лицом житейских бурь. Я надеялся, что смерть партнера не совсем выбьет его из колеи.
— Да? — сказал он высоким писклявым голосом. — Что вам угодно? Могу вас уверить, что к нам в магазин никто не проникал. Мы…
— А где мистер Дейнтли? — спросил я.
Граймс мигнул и стал похож на беспомощную перепуганную курицу.
— Я и сам хотел бы это знать, — признался он. — Он уже несколько дней не показывается. Просто понять не могу, в чем дело. Я ведь…
— Он мертв, — сказал я, пристально наблюдая за тем, какую реакцию вызовут у него мои слова. — Убит.
Граймс издал легкий вскрик и заломил руки.
— О нет, — произнес он. — Я несколько раз ходил к нему домой, стучал в дверь, но никто не отзывался.
— Потому что хозяин был мертв, — объяснил я. — Как вы думаете, кто мог его убить?
Граймс покачал головой.
— Понятия не имею. У него и врагов-то не было. Видит Бог, и денег тоже.
— А как насчет вашего магазина? — спросил я. — Выгодное дело?
Граймс пожал плечами.
— На двоих выручаем долларов по восемьдесят в неделю — максимум по сто. Можете посмотреть записи. Да нет, конечно, Дейнтли жил небогато. Не было никакого смысла его убивать.
Мы немного пошарили в лавке. Охранник сидел, уткнув нос в программу скачек, а Граймс, заметно потрясенный известием о судьбе компаньона, сидел в виндзорском кресле и промокал лоб кружевным платочком, похожим на дамский.
Вскоре мы покинули магазин и вернулись в квартиру Оллхофа. Когда мы вошли, наш начальник трубно сморкался. Отняв от лица платок, он сразу ухватился за чашку с кофе.
— Ну? — требовательно спросил он.
— Ничего, — ответил я. — Все, что сказала девушка, было правдой. Дверь заложена деревянным брусом. Окно заперто. Совершенно непонятно, как убийца мог оттуда выйти. Граймс, компаньон Дейнтли, — нервная старая баба. Я уверен, что он ни при чем.
— Мне плевать, в чем ты уверен, — сердито оборвал меня Оллхоф. — Ты мне факты давай. Выкладывай все подробности, которые тебе удалось удержать в своей дырявой голове. А ты, Баттерсли, слушай и поправляй. Ну, начали.
Он взял карандаш и занес его над блокнотом, а я приступил к рассказу. Пока я рассказывал, он сделал две-три записи. Когда я закончил, он хрюкнул и снова налил в чашку кофе.
Баттерсли встал из-за своего стола и, блестя глазами, подошел к Оллхофу.
— Инспектор, — произнес он, — у меня родилась гипотеза.
Оллхоф посмотрел на Баттерсли так, словно у того родилась лягушка.
— Послушайте, — сказал Баттерсли. — В антикварной лавке всякое может быть. Вдруг им попалось что-то по-настоящему ценное, что-нибудь, стоящее уйму денег? Допустим, Граймс застрелил своего партнера, чтобы стать единоличным обладателем этой вещи?
— Гениально, — отозвался Оллхоф. — Тебе бы в армейской разведке служить.
— Подождите минутку, — встрял я. — Может быть, это гениальней, чем вам кажется. Почему там сидит охранник? Разве стали бы они нанимать его, если бы там нечего было охранять?
— Я размышлял над этим фактом, — сказал Оллхоф, — но он интересует меня совсем с другой точки зрения. Вы заметили, из какого агентства этот охранник?
Я кивнул и назвал агентство.
— Позвоните туда. Узнайте, когда именно его наняли. Сдается мне, это случилось не вчера.
Я позвонил в агентство и, к своему удивлению, обнаружил, что Оллхоф прав: охранник приступил к своим обязанностям в лавке ровно три дня назад. Услышав об этом, Оллхоф кивнул с таким самодовольством, что я почувствовал себя уязвленным.
— Итак, — сказал я, — наверное, вы уже знаете, кто убил карлика, а еще почему и как он это сделал.
Он улыбнулся мне.
— Ты меня переоцениваешь, — произнес он с напускной скромностью. — Я не знаю, кто это сделал. И мотива тоже не знаю. Пока мне известно только, как это было сделано.
Я уставился на него.
— Вы что, можете объяснить заложенную дверь и запертое окно?
— Конечно, — сухо ответил Оллхоф, наполняя чашку. — Это же так просто.
На мгновение я напряг мозги, потом выдал единственное, что пришло мне в голову.
— По-вашему, убийца удрал через дымоход?
Оллхоф обнажил свои желтые зубы в невеселой ухмылке.
— Симмондс, — сказал он, — уж не копаете ли вы под Санта-Клауса?
На следующее утро мы с Баттерсли пришли вместе. Остановились на пороге и посмотрели на Оллхофа. Было девять часов утра. Очевидно, он не поглотил еще и пинты кофе. Однако он улыбался.
Мы с Баттерсли переглянулись. Затем осторожно вошли в комнату, ожидая подвоха. Оллхоф жизнерадостно сказал:
— Доброе утро.
— Вы что, выздоровели? — заботливо спросил я. — Или ночью умер ваш лучший друг?
— Ни то ни другое, — спокойно ответил Оллхоф. — Я доволен, потому что Отделу убийство карлика оказалось явно не по зубам. Они скомбинировали ваши с Баттерсли гипотезы.
