опытом морских прогулок, не смог тогда подвести лодку к берегу.
С тех пор прошло уже двадцать лет.
Свист кофеварки, возвещающий, что кофе готов, отвлек ее от грустных воспоминаний. Это сон на нее так подействовал, решила она, идя на кухню.
Но первая утренняя чашечка кофе не принесла ей успокоения. Горечь трагедии ее детства в это тихое утро была остра как никогда. Как будто открылась старая рана — Джоанна опять чувствовала себя обойденной и покинутой, брошенной на произвол судьбы, как в тот июньский вечер, когда тетя Сара обняла ее и заплакала.
Как будто все возвращается вновь.
Прошла первая неделя сентября, потом вторая. Джоанна изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало, но нервы ее были на пределе. Все тот же сон повторялся каждую ночь, и она пребывала в постоянной тревоге и беспокойстве. Джоанна ловила себя на том, что часто отвлекается от работы и напряженно вслушивается, совершенно не представляя себе, зачем она это делает.
Она замечала за собой и другие странности, которым не могла найти разумного объяснения. Например, почему с некоторых пор детский плач так сильно на нее действует. Почему дымок сигареты вызывает желание вдохнуть поглубже. Почему она стала отдавать предпочтение юбкам, хотя раньше больше любила брюки. И почему в довершение ко всему смотрит на себя в зеркало с нескрываемым удивлением, словно видит там кого-то чужого.
Мучительное напряжение росло, словно давление в скороварке, пока не стало почти невыносимым, просто-таки опасным. Надо было что-то делать. Но что?
И только в середине сентября сон сам дал ей подсказку.
Все было как обычно. Сначала — оглушительный рев океана, перекрывающий все другие звуки. Затем — красивый дом, одиноко высящийся над морем… Вот и ярко раскрашенная карусельная лошадка, покачиваясь, кружится на блестящем медном штыре. Вновь резко стихает рев прибоя, становится слышно громкое тиканье часов. Джоанна проходит мимо мольберта и ускоряет шаги, потому что нужно успеть… Нужно найти что-то… Услышав всхлипывания, она рванулась было, но не смогла двинуться с места — и тогда увидела дорожный указатель…
Джоанна проснулась. Она, как всегда после ночных кошмаров, сидела в постели, выбросив руки вперед, сердце гулко колотилось. Медленно опуская руки, в тишине темной спальни она прошептала одно- единственное слово.
КЛИФФСАЙД.
Указатель, как в кино, — корявые буквы на старой расколотой доске. Клиффсайд. Не так уж много это и проясняет. В одних только Соединенных Штатах сотни, если не тысячи городов с таким названием.
К счастью, Джоанна работала в библиотеке, а значит, имела доступ ко всем необходимым справочным материалам, обладала достаточными знаниями, чтобы решать такие задачи. Не теряя времени, она начала активные поиски, которые обещали быть весьма длительными. Ее рабочая нагрузка в тот момент была невелика и вполне позволяла ей проводить целые часы за компьютером и чтением микрофиш.
Поиск и систематизация информации — в этом и состояла по большей части ее работа; такое совпадение весьма облегчало ее задачу, а кроме того, она могла искать спокойно указатель из своего сна, не вызывая ни у кого никаких вопросов. Окружающие и не догадывались о том, что с ней происходит. Джоанна успешно скрывала свои нервозность и беспокойство. Никому и в голову не приходило, что каждую ночь она просыпается в слезах, с криком ужаса, застрявшим в горле.
Внешне жизнь ее текла по старому руслу. Каждое утро она приходила на работу, каждый вечер возвращалась домой. В зеркале отражалось ее лицо, такое же, как всегда, и улыбалась она по-прежнему легко и охотно. В том, что Джоанна остается поработать в обеденный перерыв, сотрудники не видели ничего необычного. Семьи у нее не было, с друзьями в последнее время она почти не встречалась, ссылаясь на занятость, — так что никто, собственно, и не замечал, что на самом деле жизнь ее очень изменилась и весьма далека от нормальной.
Но сама-то Джоанна это прекрасно понимала. Она словно плыла по течению, окончательно потеряв волю, не в силах идти собственным путем. Ее уносило потоком, хотела она того или нет, — к местечку под названием Клиффсайд. Джоанна никогда всерьез не верила в судьбу, но сейчас ей казалось, что само провидение велит ей сосредоточить все силы на поисках этого Клиффсайда.
Но почему? Что с ней? Этот сон подчинил себе всю ее жизнь! Надо полагать, что все происходящее каким-то образом связано с аварией, в которой она осталась жива, вопреки здравому смыслу. В минуты наивысшей усталости и растерянности Джоанне очень хотелось поверить, что виной всему действительно воздействие электрического тока на ее мозг, но концы с концами явно не сходились. Даже если авария и послужила своего рода катализатором, сон сам по себе никак не мог быть простым сочетанием электрических импульсов.
За этим что-то стоит. И пока она не поймет что, ее жизнь не будет принадлежать ей.
Джоанна стала искать Клиффсайд, сравнивая скалистый, изрезанный прибоем берег из своего сна со снимками реальных пейзажей. Список наполовину сократился после невключения Клиффсайдов, расположенных не на море, но в нем все равно остались десятки городов с этим названием, каждый из которых нужно было проверить — работа медленная и кропотливая.
К середине третьей недели сентября Джоанна стала всерьез опасаться за свое душевное здоровье. Она перестала быть собой. Любимая еда становилась неприятна. Привлекали цвета, раньше оставлявшие ее равнодушной. И впервые в жизни она вдруг начала грызть ногти — это было столь ей несвойственно, что Джоанна растерялась. Нервозность и напряжение росли, ибо каждую ночь она просыпалась в холодном поту — сон продолжал преследовать ее.
Клиффсайд. Он стал ее путеводной звездой, влекущей и манящей; он стал ее навязчивой идеей. Все остальное потеряло для Нее значение.
В, воскресенье она решила оторваться от груды книг и вырезок, заполонивших ее гостиную, и съездить в торговый центр. Не то чтобы ей нужно было купить что-то конкретное. Просто она слишком устала и слишком боялась предстоящей ночи и потому решила побаловать себя флакончиком духов или пеной для ванны.
Когда она выходила из дверей магазина, неся покупки в фирменном бумажном пакете, кто-то вдруг схватил ее за руку.
— Кэролайн?
На сей раз это была женщина — красивая блондинка с кошачьими глазами немного неестественного из-за контактных линз цвета, одетая в линялые джинсы и двухсотдолларовую шелковую блузу.
— Нет, — сказала Джоанна. — К сожалению.
Женщина разжала руку. Потрясение на ее лице сменилось вежливой улыбкой.
— Извините, мне показалось… Я приняла вас за другую.
Она смущенно засмеялась, явно еще не оправившись от шока, еще раз пробормотала извинения и вошла в дверь, из которой только что вышла Джоанна.
Оглянувшись вслед незнакомке, Джоанна поймала свое отражение в зеркальных дверях. Опять Кэролайн. Дважды за столь короткое время ее принимают за какую-то Кэролайн, — вероятно, это не просто случайность. Но еще больше ее занимал вопрос, почему и мужчину, и женщину эта ошибка повергала в столь сильный шок. Почему они смотрели на нее так, словно не верили своим глазам?
Кто эта Кэролайн? И откуда у Джоанны такое чувство, что этот вопрос для нее сейчас важнее всех других?
— Боже мой! — Джоанна не отдавала себе отчета в том, что произнесла это вслух, что, впрочем, вряд ли имело значение, поскольку в хранилище микрофильмов больше никого не было. Никто не мог услышать ее восклицания и увидеть, как она изменилась в лице. Просматривая упоминания об очередном Клиффсайде, на этот раз штат Орегон, в «Портленд Ситизен Тайме», она наткнулась на некролог.
«Кэролайн Маккенна, двадцати девяти лет, Первого июля погибла, потеряв управление машиной на мокром от дождя шоссе в десяти милях от дома. Коренная жительница Клиффсайда, штат Орегон, она всегда принимала активное участие в общественной жизни города. Кэролайн Маккенна вечно будет жить в
