помимо меня, вопреки усилиям, и немалым. Просто над одними солнце светит, а над другими – нет. И второе, увы, я знаю это на богатом своем опыте, – про меня. Вот только не подумайте – я не сижу без денег и без работы, да и со знакомыми все как у большинства. Собаку что ли завести вдобавок к коту? Кстати, где этот хвостатый антидепрессант?
Ладно, пожалели себя и хватит. В целом, грех жаловаться. Дизайнер в наши дни не голодает, тем более в столице. Характер подходящий, угрюмой меня никто не назовет – разве немного отстраненной, не люблю эдакого панибратства с первого разговора. Есть такое дело – немного упряма, и, хотя могу долго терпеть и подстраиваться, доводить себя окружающим не рекомендую. Опять же, работаю я запойно.
В общем, как раз устроиться на работу для меня не проблема, а вот со вкусом организовать все вне этой всепоглощающей работы – ну никак. Заколдованный круг. Ненужные встречи, случайные люди, пустые надежды. И друзья настоящие, увы, в прошлом. Кто же знал, что самые дорогие могут уйти так несправедливо рано. И что пустоту, оставшуюся в душе, новые встречи и лица уже не заполнят, а только создадут ненужную суету, иллюзию общения.
С тех пор и не светит оно надо мной, теплое наше, пушистое, золотое. Ходит стороной, улыбается другим. И сама я стала улыбаться реже.
Да где же кот? Еще пару минут – и я расклеюсь… вдруг так захотелось, чтобы было все иначе, прямо сейчас, сию минуту! От острой потребности перевернуть размеренную жизнь меня буквально скрутила судорога. Я так долго организовывала эту сытую стабильность! А теперь готова, не моргнув глазом, променять ее на солнце над головой и друзей – настоящих, а не лишь бы провести вечер. Еще, пожалуй, любовь к тому единственному, которого в этом мире просто нет. А где-то все они обязательно есть, не может же не быть вовсе! Эта последняя мысль меня особенно зацепила, просто до слез. Я опять посмотрела в зеркало – точно, до слез. Фыркнула сердито – предвесенний плаксивый авитаминоз, да? В острой форме! Надо брать себя в руки и прекращать думать о глупостях.
В расплывшемся нерезком отражении что-то неуловимо изменилось, проплыл золотой, как мои мечты о солнце, проблеск. Я торопливо сморгнула. Ну вот, меньше надо в монитор пялиться. Глаза – это мое всё, а тут никак не фокусируются, аж жутко. Я невольно сделала шаг вперед и вплотную приблизила лицо к зеркалу. Продолжая усердно испуганно моргать, почти коснулась его рукой. Ну не на ощупь же мне это золото опознавать, что за глупость.
Постепенно нечеткая дымка истаяла, уплыла куда-то вверх из поля зрения. Там, в зеркале, обнаружилась незнакомая девушка. В первый миг я раздраженно хмыкнула: она, зараза, типичная любимица солнышка. Лет семнадцати, хороша нечеловечески, лишь глаза мрачно-серые, словно накрытые тенью. Фигура лучами облита от макушки до стоп, и едва ли ей приходят в голову идиотские мысли о пасмурной судьбе, как …
Как такое может вообще быть?!
Рука завершила жест, охотно повторенный неземной красоткой, и коснулась зеркала. Я вздрогнула, ощутив текучую ледяную влагу и прикосновение чужих пальцев. Один миг… и я уже падала, костенея от жути происходящего, невозможного и непонятного.
Сзади отчаянно, на истерической ноте, заорал Ероха.
«Как же мой кот не вышел меня встречать сразу, к порогу?» – запоздало удивилась я, вплетаясь в тошнотный водоворот, быстро погасивший и эту невнятную мысль.
Солнце погладило щеку и разбудило меня. Оно было удивительным, я такого с детства и не припомню. Яркое, теплое и очень ласковое. Предзакатное – смотреть уже не больно, и золото – высшей пробы. Свет дробился в тонкой пелене водопада-зеркала мириадами драгоценных текучих пологов и нитей, над водой выгибались танцующие радуги.
Я тряхнула головой и потихоньку села, проводя мысленную перекличку: руки-ноги-голова…
Все на местах и очень даже бодрые. Ага…Только не мои…
Вздрогнув, пристальнее всмотрелась в вертикаль водопада – там, в зазеркалье, за нечеткой густеющей пеленой вечера с пола поднималась я. И смотрела на себя – золотую – с таким нехорошим, незнакомым прищуром злобного торжества!
Полно, этого выражения я на своем лице не могла даже представить. В следующее мгновение пришло осознание того, как же все нездорово. Неожиданно для себя я испуганно заорала, подзывая кота. Кто бы там ни улыбался моими губами, этого серого домоседа она кормить не станет точно. Почему-то судьба кота меня сейчас волновала сильнее, чем все прочее. Он же не выживет на улице, баловень!
Ероха метнулся к зеркалу смазанной тенью – и в тот же миг картинка пропала. Тень скалы погасила большую часть радуг. В меркнущем зеркале водопода кое-как различалась перекошенная физиономия – бледная, моя-чужая, искаженная струистым отражением и еще более – страхом.
Несколько секунд я тупо изучала это лицо, постепенно обретающее спокойное выражение. Потом села поудобнее, вдох-выдох…
Что мы еще имеем? Чужое тело, молодое и сильное, – красивое, зараза. Одетое в лучших традициях фолк-стиля. Длинная сорочка из сероватого льна, с рукавами чуть ниже локтя. Поверх нее – темно-бордовое платье без рукавов, изящно вышитое более светлой ниткой по груди. На ногах – мягкие сандалии. Я хмыкнула: спасибо, не лапти, с ними бы мне без инструкции не справиться.
Движемся далее… я глупо хихикнула, коса-девичья краса – ниже пояса, толще руки, легкомысленного бледно-золотистого цвета, с лентой в тон верхнему платью. Блондинкой я быть вроде никогда не собиралась… А чего я хотела-то?
Последним желанием, как сейчас помню, скорее даже жалобой на судьбу, в моем нормальном мире и теле было что-то слезливо-бабское на тему большой любви и настоящих друзей. Н-да, дожаловались, значит. Аккуратнее надо просить и скромнее, что ли? Впрочем, если бы все нелепые пожелания людей себе и окружающим, произнесенные или загаданные в плохом настроении, сбывались, – наш мир бы давно опустел. К тому же до сих пор никто не торопился исполнять мои капризы.
Вывод? Достаточно вспомнить злобное торжество на своем «бывшем» лице… Я передернула плечами. Не мое желание сбылось, а ее. Что могла натворить эта юная особа такого, чего все ее нерядовые внешние данные, а так же, возможно, магические способности, не смогли разрешить без экстремальных прыжков в мою скромную московскую прихожую?
Я поднялась на ноги, потопталась, оглядывая себя снова со всех сторон в темнеющем хрустале водопада. На втором круге заметила аккуратный вертикальный ряд символов, нанесенных белым с обеих сторон от текучего зеркала, на обрамляющей его «раме» из двух каменных столбов.
Нарисовали их, похоже, только что – искрошенный осколок подобия мела лежал рядом, взгляд нащупал его сразу, едва возникли первые удивленные мысли о рисунке. Почему-то я тут же и бездоказательно уверовала, что узор имел отношение к моему попаданию в неизвестное место. Наверное, перечитала фэнтези…
От золотого сияния заката остались жалкие крохи. Небо стремительно смуглело, уже проклюнулись первые веснушки звезд. Идти куда-либо в темноте по камням глупо. К тому же я заметила чуть в стороне плащ, предусмотрительно расстеленный под нависающей скалой. Очевидно, это тот самый случай, когда утро вечера мудренее. Уже засыпая, я снова вспомнила про кота, Ероха обычно укладывался в ногах. Как он там? И, кстати, где он теперь?
Может, именно благодаря моим заботам, этот полосатый паршивец успешно пробрался в первый же сон и, крутясь под ногами, жалобно, ласково замурлыкал: «Соску-у-чился». Впрочем, тут же умерил столь избыточное проявление внимания. Резко метнулся вперед с самым независимым видом, устремив вверх свой роскошный хвост. Что правда, то правда – таким и сама бы гордилась, будь я хвостатой. Хотя некоторые всех женщин считают немного хвостатыми, и, в конце концов, я же иду по этому невозможному коридору, обрамленному теряющимися в дымке колоннами. Проверить, что ли, как там хвост? Иду, кстати, к тусклому зеркалу. Что, опять? Ну, знаете…
По крайней мере, второй раз вплотную не подойду и невежливо тыкать пальчиком не стану. Только гляну, что и как.
Еще несколько осторожных шагов, и по спине пробежал холодок нервного напряжения. Я поежилась, повела плечами. В серой матовой поверхности ничего не отразилось. Зато по позвоночнику снова скользнул снизу вверх уже вполне осязаемый знобкий вьюн, шепнув в ухо: «Три вопроса». Господи, только всемогущей рыбки характерного цвета мне не хватает! Впрочем, во сне я воспринимала происходящее как
