столетий Низами.
Магомаев и Синявская живут в Москве в самом центре города - в Леонтьевском переулке (бывшая улица Станиславского). Они по-прежнему в прекрасной творческой форме и иногда, пускай не так часто, как раньше, радуют слушателей своим вокалом. К примеру, весной 1997 года Магомаев побывал с гастролями в Омске, Екатеринбурге. На концертах звучали песни прошлых лет, и публика была в восторге.
Из интервью М. Магомаева: «Из новой музыки мне почти ничего не нравится. Я консервативный в музыке, воспитывался на классической музыке: Бахе, Моцарте, опере. Хотя в свое время увлекался модными течениями - тогда модными - один из первых пел твисты и шейки. Но я все-таки поклонник классики и джаза...
Сегодня я пою живьем, а оркестр звучит на фонограмме. Фонограммы я пишу сам, дома. У меня дома и семплеры, и орган - вся компьютерная техника.
В коммерческих клубах я не пою, потому что мне не нравится петь, когда кушают. Раньше все работали на днях рождения генсеков, при шуме и жующих ртах, и это не было позорным. Все пели как миленькие и почитали это за честь. Я же не работаю в клубах потому, что мой репертуар и мое пение не для ночных клубов. И потом, я не ночной человек, не люблю тусовки...
Я не люблю романы. Я себя много раз заставлял читать, например, «Двенадцать стульев». Я не понимаю этого юмора. Мне не смешно. Хотя я знаю, что люди просто заливаются смехом. Мне не смешно, такой у меня склад. Я очень люблю читать фантастику. Мне нравится то, что не связано с Землей, с нашей реальной жизнью, все, что творится там, где не изведано, то, что под землей, под океаном, на небе, на других планетах...
Нищим на улице я, конечно, подаю. Меньше тысячи не получается. У меня мелких не бывает. Но если я вижу, что это просто бич или на водку явно не хватает, я ему не дам. У меня однажды был случай, который меня вывел из себя. В те годы, когда 500 рублей были огромными деньгами, я дал их какой-то нищей старушке. Она так на эту бумажку посмотрела, потом сунула ее в мешок, как будто это рубль. И мне открылся этот мешок, полный денег...
Когда мой водитель начинает мне говорить, что, знаете, трамблер полетел, надо пойти и вот такую запчасть купить, и называет ее, и объясняет мне, куда вставить. Я говорю, я же не рассказываю, как надо партитуру оркестровую писать. Что вы мне рассказываете, как в машине и чего. Я понятия не имею. Вот вам деньги, пойдите и возьмите, что надо. Я не хочу свой мозг засорять информацией, как машина устроена, где у нее что стоит. Хотя есть люди, которые очень любят в ней покопаться. Мой мозг не воспринимает этого, не хочет воспринимать. Мне надо сохранять свои клеточки для музыки, для партитур, нам надо очень много текста в голове держать, надо запоминать много песен, надо играть на рояле, надо фонограммы писать оркестровые на компьютере. Поэтому заниматься машиной у меня нет никакой возможности...
Отдых я не люблю. То есть я люблю приехать, например, в Серебряный бор, часа четыре там провести, подышать, посидеть на воздухе, когда хорошая погода, погулять и уехать. А вот оставаться там подолгу я не могу. Мне нужно домой, к компьютерам, к музыкальным игрушкам. Я должен чем-то заниматься, а там я бездельничаю...
У нас с Тамарой нормальные человеческие отношения. Мы часто ругаемся и кусаемся. Я вообще не понимаю семей, где не бывает ссор. Я вспыльчивый человек, она тоже. Но отходим быстро. Вообще мы уважаем друг друга...
За мной все гоняется фирма «Овация», которая «звездочки» раздает: спойте, мол, один концерт в зале «Россия» - и звезда с вашим именем появится на тротуаре. Странным образом нынче люди «звезды» зарабатывают. Я свою «звезду» долгими годами творчества заслужил. Обойдусь и без того, чтобы мое имя топтали ногами...»
P. S. В 1997 году две малые планеты Солнечной системы были названы именами Муслима Магомаева и Тамары Синявской. На вручении свидетельств о присуждении планетам своих имен Магомаев пошутил: «На своей планете клочка земли не имеем, а в космосе аж две планеты, хоть и малые. Скажите только, как туда добраться».
Дочь М. Магомаева от первого брака - Марина - в детстве подавала большие надежды как музыкант - играла на пианино. По словам отца, он бы сумел уговорить ее стать музыкантом, но мать избрала для дочери совсем другую профессию - картографию. Сегодня она работает в одной из коммерческих фирм.
Семен МОРОЗОВ
С. Морозов родился 27 июня 1946 года в Москве. Его детство и юность прошли в старом московском дворе, которых в наши дни практически не сохранилось. Такие дворы несли в себе особенную ауру, это было государство в государстве со своими собственными законами, традициями, порядками. Дети, росшие в них, дороже всего ценили дружбу, когда одна конфета или булочка делилась на всех. Самым страшным грехом считалось стукачество, и кого уличали в этом грехе, воспитывали жестоко - кулаками и молчаливым презрением.
Признанными лидерами двора обычно становились ребята сильные по духу и по мощи своих кулаков. Морозов к ним не принадлежал, хотя по части поведения причислял себя к гордому племени дворовой шпаны. Про таких обычно посторонние родители говорят «испорченный ребенок» и строго-настрого запрещают собственным детям с ними водиться. Но родительские внушения не всегда срабатывали, и вскоре очередное дитя попадало под влияние «испорченного ребенка» и вкушало все прелести хулиганской вольницы. Ни к чему хорошему это не приводило, и вот уже очередная возмущенная мама приходила в квартиру Морозовых и горько жаловалась главе семьи на шалости его чада. Отец после этого был с сыном немногословен - брал ремень и вваливал по первое число.
Между тем, кроме отца, Семену доставалось «на орехи» и от своих сверстников. Например, был во дворе один мальчишка, который, будучи сильнее, постоянно его колотил. Так продолжалось какое-то время, пока Семену это не надоело. Вскоре он записался в секцию бокса и через пару месяцев сумел дать достойный отпор своему обидчику. А еще через несколько месяцев Морозов отправлял в нокаут противников, правда, уже на ринге, во время юношеских соревнований. Морозов на них стал чемпионом.
В кино Морозов пришел в 11-летнем возрасте, а точнее сказать, оно пришло за ним само. Было это в обычный будний день, когда Морозов вместе со своими друзьями играл в «ножички». Когда игра была в самом разгаре, во двор пришла незнакомая женщина и спросила у ребят: «Кто хочет сниматься в кино?» Реакция пацанов была понятно какая - все с поднятыми руками бросились к ней. И только один мальчишка остался стоять на месте - Морозов. Незнакомку это крайне удивило, и она спросила: «А ты, мальчик, не хочешь сниматься в кино?» Морозов ответил: «Хочу», но с места не сдвинулся. В итоге из всех мальчишек их двора только его утвердили на роль Вальки в картине Владимира Скуйбина «На графских развалинах». Фильм, поставленный по приключенческой повести А. Гайдара, имел колоссальный успех у детворы, и Морозов в мгновение ока превратился в дворовую достопримечательность.
Свою следующую роль в кино Морозов сыграл два года спустя - в фильме Федора Филиппова «Хлеб и розы». А затем на его пути повстречался Ролан Быков, который в 1961 году задумал снять свою первую режиссерскую работу - комедию «Семь нянек».
Стоит отметить, что их путь навстречу друг другу был извилист и тернист. Первоначально Быков в роли трудного подростка Афанасия Полосухина предполагал снимать... себя. Однако эта затея с треском провалилась (никакой грим не смог сотворить из 32-летнего Быкова подростка), и режиссер бросился на поиски кандидата. В итоге он просмотрел более двух тысяч мальчишек 13-14 лет, но достойного этой роли так и не нашел. И тогда на помощь пришла актерская картотека «Мосфильма», в которой вот уже четыре года лежала карточка Семена Морозова. На его кандидатуре Быков и остановился.
С. Морозов вспоминает: «С Быковым отношения у меня складывались очень непросто. Он хотел меня гнуть по-своему, но я не гнулся, только злился на него. И случалось, после неудачной съемки Ролан Антонович срывался. Он тихо, чтобы слышал только я, говорил что-нибудь вроде: «Ну ты и дебил!», «Ты же ни черта не умеешь, даже двигаешься как робот!» Однажды я не выдержал и в ответ высказал все, что я о
