возможность наблюдать за реакцией Кремера, но мне это ничего не дало. Конкуренция оставила его равнодушным, он реагировал, как всегда, главным образом на меня.
— Вы говорите, что Вульф не ожидал от нее ни гонорара, ни части вознаграждения. И, тем не менее, он послал вас сюда и вы оплатили такси за себя и мисс Эннис. Я должен вам верить? Я знаю Вульфа и знаю вас. Не надейтесь, что я проглочу это.
Или:
— Оставьте при себе ваши идиотские штучки. По свидетельству Раймонда Делла и Марты Кирк, вы с мисс Эннис вышли из кухни в самом начале второго, а Стеббинсу вы позвонили только в час тридцать четыре, то есть полчаса спустя. Что вы делали в этот промежуток?
Щекотливый пункт вообще не был затронут. Ни Кремер, ни Лич даже не допускали возможности, что с деньгами могло быть что-то нечисто. Они так основательно молчали на эту тему, что мне даже не пришлось им лгать.
Но когда около четырех в кухню вошел служащий по имени Каллган и сказал мне, чтобы я шел к инспектору, у меня появилось опасение, что вопрос о двадцатидолларовых банкнотах все-таки вынесут на повестку дня. Но одного взгляда на лицо Кремера было достаточно, чтобы рассеять мои опасения. Он выглядел смущенным и жевал сигару, а это означало, что у него неприятности. Лича не было. Вместо него слонялся без дела лейтенант Роуклиф и еще какой-то криминалист. Кремеру было нелегко. Он вынул сигару изо рта и проскрипел:
— Нам нужна ваша помощь, Гудвин. Это вы сказали Хетти, этой проклятой бабе, чтобы она заперлась? Она отказывается отпереть дверь и отказывается говорить. Мы не хотели бы ломать дверь, если этого можно избежать. Она — ваша клиентка. Скажите ей, чтобы она открыла дверь.
— Она не является ни моей клиенткой, ни мистера Вульфа.
— Это утверждаете вы. Она впустит вас, если вы ее попросите?
— Возможно.
— О'кей, спросите ее.
Я разрешил себе усмехнуться.
— Так, как вы себе представляете, нет. Я должен остаться с ней один. Я не стану ввязываться в грязное дело. У нее есть личные причины на такое поведение. Ее отца застрелил полицейский.
— Пятнадцать лет назад. Она не в своем уме?
— В том-то и дело.
— Скажите ей, что мы взломаем дверь, если она не будет благоразумной.
— Хорошо. При условии, что вы не двинетесь с места. И держите Роуклифа в поле зрения. Он медленно соображает, но у него быстрые ноги.
— Не валяйте дурака, — буркнул Кремер и сунул в рот сигару.
Я вышел, пересек холл и постучал в дверь Хетти.
— Это я, Гудвин. Я один, впустите меня, мне нужно кое о чем спросить вас.
Шаги, потом ее голос:
— А где другие?
— Полиция? Пока в доме, но на почтительном расстоянии. Я — не предатель.
Проскрежетала задвижка. Войдя, я снова запер дверь. Шторы были опущены, горел свет. Хетти держала в руках журнал.
— Вы совсем не заботливы, могли бы принести что-нибудь поесть.
— Напротив, я чрезвычайно заботлив, иначе бы не пришел. Я хотел подготовить вас к тому, что они сейчас будут ломать дверь.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что они знают, что я буду стрелять.
Я огляделся. Массивная старая кровать орехового дерева, громадный секретер, шкаф, комод, фотографии актеров на стенах.
— Из чего вы собираетесь стрелять?
— Из ничего. У меня нет оружия, но они этого не знают.
— Послушайте, мисс Эннис, полицейский по имени Кремер, инспектор уголовной полиции, просил меня довести до вашего сведения, что они взломают дверь. Это все, о чем он меня просил. Но я лично могу прибавить следующее: если они будут вынуждены применить силу, чтобы добраться до вас, то они заберут вас с собой и арестуют как важного свидетеля. Полиция расследует убийство, которое совершено у вас в доме, и вы относитесь к подозреваемым. Если же вы добровольно согласитесь на допрос, то, вероятно, будете сегодня ночью спать в своей постели.
Она уставилась на меня.
— Меня подозревают? Почему?
— Потому, что вы пришли домой пришить пуговицу. Примерно в это время была убита Темми.
— Вы тоже подозреваете меня?
— Конечно нет, я не идиот.
Она сжала губы.
— Прекрасно. В таком случае им придется выносить меня из дома.
— Они это сделают, можете быть уверены.
— Итак, дворецкий, я никогда в жизни не нанимала детективов. Вы хотите, чтобы я что-нибудь подписала?
— Кого вы хотите нанять, мисс Эннис?
— Вас. Называйте меня Хетти.
— Меня вы не можете нанять. Я служу у Ниро Вульфа.
— Хорошо. Тогда я нанимаю Ниро Вульфа.
— Для чего?
— Чтобы отомстить полиции. Он должен опозорить их, чтобы им неповадно было соваться в мой дом.
— Это предложение он примет. Он, может быть, будет готов провести расследование и попутно свести небольшие счеты с полицией, но у него есть навязчивая идея в вопросе гонорара, а я сомневаюсь, что вы в состоянии ему заплатить.
— Вы будете ему помогать?
— Конечно, это моя работа!
Она закрыла глаза, но скоро открыла их снова.
— Я могу ему заплатить сорок две тысячи долларов. Это десять процентов моего состояния, и этого ему должно хватить.
Я обалдело уставился на нее Я был просто ошарашен.
— Вот это да! Разрешите вопрос. Мистер Вульф очень реалистичен в денежных делах. Ваше состояние помещено надежно? Может, вам необходимо что-нибудь продать? Беговую лошадь, например, или яхту?
— Не будьте дураком. В денежных вопросах я не менее реалистична. Мое состояние в облигациях, не облагаемых налогом. Мне нужно что-нибудь подписать?
— Теперь, когда я могу называть вас Хетти, это не нужно. О'кей, я сообщу мистеру Вульфу. Он — гений и, как все гении, эксцентричен, но это я беру на себя. У вас случайно мет штемпельной подушки?
Они сказала, что есть в секретере. Я достал ее, потом пролистал журнал, нашел одноцветную страницу с широкими белыми полями и вырвал ее
— Мне нужны ваши отпечатки, — сказал я. — Начнем с правой руки.
Она не спросила зачем Она вообще ничего не спрашивала. Когда отпечатки десяти пальцев оказались у меня на листе, я осторожно сложил его и спрятал в свою записную книжку.
— О'кей. Откройте дверь и я скажу Кремеру…
— Нет! Если они взломают дверь, им придется за нее платить.
Я уговаривал ее до хрипоты. Я указывал на то, что если человек мыслит трезво, как она в денежных делах, то он способен также реально относиться и к делу об убийстве. Все было напрасно, она просто не
