сильней.
Дворец! Дворец ведь только силой магии и держался — но теперь, когда безумный король умер и его магия вместе с ним... Байхин еще и мысль свою до конца обдумать не успел, а ноги уже несли его во всю прыть — подальше от тронного зала, от мертвого короля, к спасительному окну — туда, где свисает сверху веревка... и поскорей, пока дворец не завалился набок, непристойно задрав кверху свое мраморное брюхо!
Обратную дорогу Байхин нашел так легко, словно это и не он блуждал по коридорам, то и дело ошибаясь и возвращаясь на прежнее место. И бесценная веревка, благословение Богам, все еще свисала вдоль окна. Все почти по-прежнему — кроме картины, открывшейся взору Байхина в лунных лучах.
Говорил ведь Хэсситай, что со смертью мага, наложившего заклятие, смертная тоска преобразится в обычный насморк? Говорил. Вот по его слову и сбылось. Байхин от изумления едва канат из рук не выпустил. Он-то ожидал застать Хэсситая если и не мертвым, то целиком и полностью предавшимся смертельной схватке с отрядом стражников... а по саду, безудержно чихая, бродили человек тридцать. Они ну никак не могли сражаться — чихать, и только чихать. Их обнаженные мечи беспомощно вздрагивали в такт взрывам чихания, бессмысленно болтаясь в воздухе, и отчаянно мешали схватиться тем, кто еще был в силах сражаться. Потрясенный Байхин углядел в чихающей толпе человек пять, способных осмысленно передвигаться, — наемники, не иначе. Но ни они к Хэсситаю, ни Хэсситай к ним пробиться не могли. Под каждый шаг, под каждый взмах меча неизменно подворачивалась сотрясаемая громовым чихом фигура бывшего пустоглазого. Кое-кто из наемников сыпал проклятиями, но иные уже начинали зловредно ухмыляться, а то и похохатывать.
— Прекратите это занудство! — заорал Байхин, болтаясь на веревке. — Король мертв!
— Я им говорил уже! — прокричал снизу Хэсситай. — Не верят!
— Сейчас поверят! — пробормотал Байхин, когда дворец вновь вздрогнул и накренился — по счастью, не в сторону внутреннего сада, а по направлению к Внешнему Дворцу.
— Ну, сейчас пойдет потеха! — с восторженным ужасом выдохнул Байхин и съехал по канату вниз так быстро, что едва не ободрал ладони.
Деревянный сарайчик заскрипел бы, падая, — но мраморный дворец загрохотал и завыл. Он склонился так низко набок, словно желал рассмотреть, мягко ли ему будет падать. С самого верха наспех возведенного цоколя выкатился потревоженный камень и рухнул вниз. Его падение будто послужило сигналом. Громыхая и подскакивая, словно одержимые безумным желанием обогнать друг друга, камни устремились вниз. Во мгновение ока вознесенный кверху постамент обратился в кучу камней, и куча эта раскатывалась, будто незримый великан дал ей пинка. А по ее склонам с невозмутимой торжественностью горной лавины несся перекошенный дворец. Перед взором Байхина промелькнули вздыбленные двери и выпученные окна... а потом бесформенная мраморная громадина всей тяжестью въехала в самую середину Внешнего Дворца, давя и калеча хрупкие стены, разворачивая их поперек себя и вынося на улицу обломки. Грохот, вопли, тучи пыли, щебенка... Внезапно, осеняя собой всеобщее разрушение, над обломками развернулся на мгновение страшный золотой веер, вознесся, разлетелся по ветру золотом осенних листьев и исчез.
Надсадно кашляя, Байхин озирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в обступившей пылище. Позолоченные листья медленно кружились в плотном воздухе; один лист робко опустился Байхину на лицо. Байхин нетерпеливо смахнул его. Из клубов оседающей пыли вынырнуло лицо Хэсситая, белесое от известки.
— Апчххи, — оглушительно рявкнул Хэсситай и сморщился. Байхин сел наземь и расхохотался.
— Смейся-смейся, — проворчал Хэсситай.
Рядом послышался глухой лязг: один из случившихся совсем неподалеку наемников с силой вогнал меч в ножны. Потом наемник подошел к своему недавнему противнику и сел возле него на обломок мрамора.
— На кого работаете? — деловито поинтересовался он у оторопевших от неожиданного вопроса киэн.
— На себя, — недоуменно ответил Хэсситай.
— Так, значит, ты теперь и будешь король? — осведомился наемник.
— Ну уж нет, — засмеялся Байхин, завидев на лице Хэсситая откровенный ужас. — И я тоже нет.
— Кто же тогда заплатит моим людям? — озабоченно пробормотал наемник.
Байхина снова смех разобрал. Непостижимое все-таки существо — человек. Пусть рядом гибнут маги и разлетаются царства, пусть рушатся дворцы и обращаются в прах троны — но капитан наемников способен думать только о деле. Кто заплатит жалованье его солдатам, это ж надо же! Байхин обратил смеющееся лицо к наемнику почти с нежностью.
— Вам заплатят, — неожиданно произнес Хэсситай. — Король будет здесь самое большее через неделю. Если вы удержите корону до его прихода, вам будет хорошо уплачено. А вот это в задаток. — Он сорвал со своего пояса кошель и вложил его в руку наемника.
— Ты что, с ума спятил? — жалобно вопросил Байхин. — Откуда ты короля добудешь? Из шкатулки своей, что ли?
— Шкатулку я пожертвовал Богу Исцелений, — скалясь, напомнил Хэсситай. — А король про запас у меня есть, иначе бы я за такое дело не взялся. Много ли пользы стране сменить смертную тоску на усобицу? Законный наследник есть, не сомневайся. Только отыскать его надо.
— Где? — только и сумел вымолвить Байхин.
Хэсситай глянул на него исподлобья. Взгляд его был неожиданно виноватым.
— Ты и сам знаешь где, — ответил он. — В горах. Помнишь, когда мы с тобой в домике Ари были... он ведь не только на стенку письмо наклеил. Там еще одно послание было оставлено, в тайничке...
— И когда ты в тайнике успел пошуровать?! — возмутился Байхин. — Я ж с тебя вроде глаз не спускал.
В ответ Хэсситай улыбнулся с деланной скромностью.
— Да вот успел... тебе не сказался, ты уж извини. Ари мне там все подробно отписал. Те двое, о ком речь шла, — наследник престола и его мать. Удрали куда подальше — согласись, их можно понять...
— Можно, — кивнул Байхин. — Я вот другого не понимаю — когда ты от меня таиться перестанешь?
— Нашел о чем горевать, — отмахнулся Хэсситай. — У тебя тоже от меня тайна есть похлеще моих. Каким образом ты ухитрился короля одолеть?
— Сам не понимаю, — развел руками Байхин.
Заключение
— Я, признаться, тоже не понимаю, — сообщил Кенет. — Может, все-таки соизволишь объяснить?
— А чего тут понимать, — лениво возразил Хэсситай, — Просто дуракам везет, вот и все.
— А дурак тут кто — Байхин, что ли?
— Нет, — ухмыльнулся Хэсситай. — Я.
Лицо Кенета приняло почти жалобное выражение. Хэсситай снова ухмыльнулся и обернулся к Байхину.
— Сам объясняй, — ответил на его взгляд Байхин. — У меня уже в горле пересохло.
— По-твоему, легко признаваться в собственной глупости? — Хэсситай помолчал немного, но ответа так и не дождался. — Ладно, будь по-твоему. Дело в том, что я взялся за дело по-дурацки и наворотил кучу глупостей... но как раз они меня и спасли.
— Это как? — жадно спросил Кенет. — Ты не думай, я не издеваюсь... просто со мной тоже
