некоторым интересом.
— А…это…может, завтра? — жалобно забормотал я, пытаясь, но безуспешно,
напялить рубаху, руки тряслись. — Я вот чего подумал, этот ваш, сульфат, который
с солнцем, устал, наверное. Может, пусть отдохнет? Чего ему мешать и…
Тут я невольно заткнулся, так как Керт схватил меня за плечо, разворачивая к
двери, и слегка подтолкнул: — Шагай!
Помещение, в которое мы пришли достаточно быстро (что заставило меня немного
занервничать, так как мои покои находились совсем недалеко), более всего
подходило под описание «тронный зал».
Огромное, светлое за счет узких окон, во множестве украшавших стены, с
полом, выложенным серебристо-белой плиткой, оно поразило мое воображение.
Многочисленные пальмы в кадках, опять фонтаны, женская статуя напоминающая
Венеру, но с руками. В центре стоял…ну, трон. А как еще назвать мощное кресло с
высокой спинкой, покрытое позолотой (я отказываюсь верить, что он золотой!).
На кресле важно восседал султан, молодой мужик лет тридцати пяти, с
невыразительным лицом и в высоком тюрбане, придававшем ему несколько идиотский
вид, как мне кажется. А по всему периметру зала стояли крепкие мужики с мечами.
Стража или охрана.
«А султан-то мог быть и посимпатичнее», — недовольно подумал я. И тут же
перекрестился: свят, свят! По фигу на его привлекательность, зачем она мне
сдалась?! В этом голубом дворце даже воздух заразный! Уфф…
Но тут здешний повелитель торопливо вскочил и бросился ко мне, нарушив всю
торжественность момента.
Я с опаской покосился на него: не буйный ли? Ох, не внушает мне доверия,
глазки как-то знакомо блестят…А не покуривает ли он травку, случаем? Втихую,
пока Фейх не видит.
Кстати, о травках. Интересно, а как у них дело обстоит с нехорошими
болезнями? Наложников-то много, а султан один…Тьфу, зараза, да что ж за
наказание, мысли — одна хуже другой!
А султан тем временем подошел ко мне вплотную, оказавшись выше меня на
голову. Почему-то это обстоятельство меня ужасно оскорбило и, одновременно,
заставило нервничать.
— Ах! Ох! Вот и ты! Я не поверил своим ушам, когда мне рассказали, что Батри
вызвал сына богини Синанэ! — разорялся аль Суфайед. — Но ты передо мной! Мои очи
зрят самое прекрасное создание на свете!
С некоторым усилием я напряг отупевшие от страха мозги, и до меня дошло, что
под «прекрасным созданием» подразумеваюсь я. Приплыли. Кем я только не был в
своей жизни, но вот прекрасным…м-да.
Тем не менее, удерживать на лице выражение серьезной заинтересованности
стало труднее, потому что зверски хотелось хихикнуть.
— Надеюсь, с тобой хорошо обращались? Доволен ли ты? Ты ни в чем не
нуждаешься? Может, ты чего-то желаешь?
— Отпусти меня, а? — вырвалось вдруг у меня.
— Я не могу, — вздохнул аль Суфайед, грустнея. Очень натурально, надо
признать, скуксился. — Я ведь султан. И привык, чтобы мои прихоти исполнялись. В
данный момент я хочу, чтобы ты остался у меня в гареме. Такой красивый мальчик,
— почти промурлыкал он.
— Но я же сын богини …? — обреченно вздохнул я.
— Именно поэтому! — Неожиданно обняв меня за талию, он повел меня куда-то
вдоль зала.
А я сразу перепугался, кто его знает, может, ему любви восхотелось? Я не
согласный! Султан не султан, а кааак дам промеж ушей! И уши отвалятся, и птичек
вкупе со звездами будет считать…
Но, оглядевшись по сторонам и наткнувшись на каменные рожи стражников, моя
решимость дала трещину. В самом деле, еще изрубят в фарш. Ладно, пока потерпим.
Меня ж не насилует никто? Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
И я постучал по ближайшей пальме.
— Понимаешь, Тим, — вещал тем временем Фархад, — ни у кого в султанатах нет
сына богини. А у меня есть! Потому, смирись с тем, что останешься здесь.
Навсегда. И, конечно, как сыну Синанэ, тебе, будут оказаны почести, достойные
твоего благородного происхождения. Можешь не переживать.
Не переживать?! А как насчет того, что я попал в другой мир? Да еще и в
наложники к придурку, одетому в тюрбан и тапки с загнутыми носами! Он себя со
стороны видел? Да мне пора уже за психику волноваться, а не за почести
мифические переживать!
— Слышь, твое султанское величество, или как тебя называть-то, блин? — я
решительно отодвинулся от него. — У тебя куча парней в гареме, мне Лианэ
говорил, так на кой тебе еще один, который…э-э…
Как сказать этому уроду, что я не перевариваю мужиков, которые друг друга
активно. э…э…любят? И сам он мне тоже не нравится!
— Я что-то с трудом улавливаю твою мысль, — пожаловался аль Суфайед и вдруг
сделал шаг ко мне с какой-то странной улыбкой: так, наверное, хищник предвкушает
скорый обед.
Я проглотил все слова, которые хотел сказать. Зато мысли заметались, как
сумасшедшие:
«Не приближайся ко мне, зараза! И вообще, какие вольности могут быть в
тронном зале! Сюда ж гостей важных приглашают! Что за воспитание, в натуре?!
Неправильный какой-то султан, придворного этикету не знает!» Тот факт, что я его
сам не знал, ситуации не менял.
— Твое царское султанство, я девушек предпочитаю, понимаешь, нет? — почти
простонал я.
— Это лечится! — радостно заулыбался тот.
Он издевается?!
— Да, ты забудешь этих неверных созданий, от женщин одни беды, поверь мне! А
я совсем другой, я ласковый, я тебя любить буду…Да вот прямо, сейчас, хочешь?
— Н-не надо! — голос позорно сорвался на фальцет, а глаза стали размером с
чайные блюдца. Я отодвинулся еще дальше и вдруг с ужасом ощутил спиной стену!
Все, приехали. Дальше некуда. Грамотно он меня подвинул, чувствуется богатый
опыт по совращению гостей. А, кстати, о совращениях, я по всем законам мира
несовершеннолетний! Впрочем, по законам моего мира. Но в этом, похоже, мой
возраст самое оно. Вот если он подойдет ближе, то я просто заору. А голос у
меня, как у павлина в брачный период, такой же громкий и противный!
Но вдруг аль Суфайед остановился. Лицо приобрело задумчивое выражение. Я
даже дышать перестал.
— А, понимаю! — вдруг просветлел он. Слава небесам! Он понимает! А…что он
понимает?
— Да, конечно. Ты же привык совсем к другому обхождению! Тонкому и
изысканному.
Я отчаянно закивал, смутно предполагая, что еще чуть-чуть, и голова просто
