испуганное, изрытое оспинами лицо сухопарого светловолосого мужчины лет под тридцать.
— Значит, вы все-таки были в этом притоне, — сказал он, переводя дух. — Я н-не мог поверить, что вы вообще вернетесь в Англию, не говоря уже о том, что вас можно найти в таком грязном заведении.
Нед устало поправил шляпу с пером и жестом приказал своей собаке, Варнаве, стоять рядом.
— Я послал вам сообщение, чтобы вы встретили меня в «Трех песенках» в полночь, — сказал он. — Вместо этого вы являетесь в четыре часа, сообщаете мое имя каждому встречному мошеннику и при этом надеваете ливрею графа Нортхэмптона. Как вы считаете, это разумно?
Саймон Терстан был придворным Нортхэмптона более десяти лет. Карьера Неда, довольно яркая по сравнению с его собственной, всегда восхищала его. Теперь же у него был такой вид, словно он искренне сожалеет об этом знакомстве.
— Я получил ваше сообщение только недавно. А потом не мог найти эту п-п-проклятую пивную.
Нед быстро огляделся и отвел его в тень, подальше от света.
— Не рассказывайте мне сказки, — сказал он. — Просто вас отвлекли шлюхи Чипсайда.
Саймон покраснел от возмущения.
— Нет! И потом я не был уверен, не западня ли ваше сообщение. Прошло больше двух лет, Нед. Откуда мне было знать, что это на самом деле вы?
— Если здесь кому-то и могут устроить западню, так это мне. Слушайте, Саймон. Мне нужна ваша помощь. Не поговорите ли вы тайком от всех с Нортхэмитоном и не спросите ли у него, не может ли он меня принять?
В конце проулка прошла парочка пьяниц, спотыкаясь и вызывающе распевая назло ночной страже, которая несла дозор в городе после вечернего звона. Нед попятился еще дальше в темноту, увлекая за собой Саймона.
Саймон вытер пот со лба.
— Думаю, что м-могу дать вам ответ сейчас же. Судя по редким — очень редким — упоминаниям вашего имени я полагаю, что ответ будет отрицательным.
Нед немного помолчал. Потом сказал:
— Два последние года я рисковал ради него головой. Ему нужны были новости с войны в Нидерландах. И он получал их из первых рук.
— Я слышал, что вы участвовали там в сражениях, — сказал Саймон не без сочувствия. — Тяжело было, Нед?
— Состоять на воинской службе? К этому привыкаешь. Но я никогда не договаривался о постоянной ссылке.
— Некоторые сочли бы, что им повезло. Знаете, после того как вы уехали, появились слухи. — Саймон внимательно посмотрел на него. — Слухи о том, что вы помогли бежать некоему узнику- католику.
— Слухов всегда хватает, если речь идет о любом бедняге католике.
— Однако никто не отправляется в ссылку т-только из-за слухов. Лучше остаться и опровергнуть их. Как-то вы сами сказали мне это. Люди шептались, что этот узник-католик, Эшворт, был вашим близким другом.
— Ведь в связи с побегом Эшворта не было выдвинуто никаких конкретных обвинений? Не нашли никаких доказательств, чтобы можно было связать меня с ним?
— Нет. О нет… — Саймон оглянулся, как если бы у всех стен имелись уши. — Но ведь л-люди помнят.
— Я хочу видеть Нортхэмптона. Вы поможете мне или нет?
— Мне бы хотелось. Нед, если вы твердо решили увидеть его, возможно, будет лучше, если вы отдадитесь на его милость как проситель…
Нед склонил голову набок.
— «Преклони колени и возблагодари небо постом во имя любви к ближнему», — процитировал он. — Где будет завтра благородный граф?
— Он будет утром на службе в Уайтхолле. На благодарственном молебне.
— На благодарственном молебне по поводу чего?
— Конечно по поводу спасения нашего короля от Порохового заговора. Четыре года назад. Вы, конечно, не забыли?
Нед потер лоб.
— Нет, конечно же нет. А где он будет потом?
— Он намеревается пойти в театр Барда. Вы можете подойти к нему там.
Нед задумчиво кивнул.
— И больше вы ничего для меня не сделаете?
Саймон беспомощно всплеснул руками.
— Что я могу сделать? Влиянием я почти никаким не пользуюсь. И — хочу предостеречь вас — у вас его тоже нет. Теперь там новые фавориты. Нед, я должен идти — у меня много дел…
— И это небезопасно — если вас увидят здесь со мной. Хорошо. Я благодарен вам, Саймон, что вы пришли сюда.
— Я пришел ради прошлого.
Саймон повернулся и хотел уйти, но вдруг Нед окликнул его:
— Подождите. Еще одно. Вы в последнее время ничего не слышали о дочери сэра Ревилла?
Саймон обернулся с явной неохотой.
— Она по-прежнему живет в доме своего отца. На Стрэнде. Но знаете ли вы, что она т-теперь замужем за Френсисом Пелхэмом, охотником за тайными католиками? Это произошло вскоре после дела Эшворта. Вскоре после того, как вы покинули Англию.
— Я слышал что-то.
— У них есть ребенок. Мальчик.
Нед натянул плащ на плечи.
— Значит, брак принес плоды. Ну-ну. Сын Френсиса Пелхэма. Благодарю вас, Саймон. Мой всегдашний надежный поставщик новостей. Вам лучше идти, пока я не придумал еще вопросы, на которые придется отвечать.
Саймон кивнул и поспешил прочь с явным облегчением.
Пройдя по Картер-лейн, Нед дошел до границы города, успешно избежал встречи со стражником у ворот, перебравшись через частично разрушенную стену у Амен-корнера — заброшенного места, которое со времен королевы Елизаветы ожидало ремонта. В темноте он прошел по мосту через Флит. Поверх поношенного костюма из грубой ткани на нем был надет плащ, шляпу с пером он надвинул пониже, чтобы защитить лицо от дождя, и Варнава шел за ним по пятам. Огромная мусорная куча — груда человеческих экскрементов — по-прежнему обозначала ничейную землю между границей города и Вестминстером. За два года отсутствия ничего не изменилось. Даже отвратительная погода.
По словам Саймона, кто-то полагал, что ему повезло со ссылкой. Но Нед никогда не принадлежал к тем, кто принимает превратности судьбы без возражений. Он понял, и понял рано, что удача никогда не приходит надолго. Первые четырнадцать лет своей жизни Нед провел в благоприятной обстановке, в зажиточном доме, обучаясь у домашних учителей, от которых он, умный и честолюбивый мальчик, брал все что можно. Но неожиданное банкротство отца, позор и смерть заставили Неда и его старшего брата столкнуться с бедностью во всей ее грубой реальности.
Считалось, что Неду повезло — он поступил в ученики к столяру в Доугейте. Он трудился и терпел. Единственное, что осталось от прежней жизни, это еженедельное посещение доброго старого учителя музыки, Айвена Эшворта, который, узнав о его несчастье, настоял на том, что будет давать уроки своему одаренному ученику бесплатно.
Музыка же избавила Неда от нудной работы на подворье столяра, потому что с помощью Эшворта он был представлен, когда ему исполнилось семнадцать лет, придворному капельмейстеру, тот, в свою очередь, не смог удержаться от восклицания, увидев, как испортились от работы руки Неда, и предложил ему должность придворного музыканта.
