госпиталь оформил, как обычно, с изоляцией. А опрос мои ребята проводили очень нежно. Дескать, мы его в командировку собираемся отправить.
— Слушай, а когда они в Африке были, ничего особенного с ним не происходило? Может, у него психика сдала. Ну, там по возвращению сны нехорошие замучили или еще что… Ты с психологом общался?
— Психолог говорит, на плановом осмотре никаких особых изменений после возвращения из командировки он у объекта не заметил. Тот был слегка подавлен, но якобы от усталости и смены климата. На депрессию не жаловался. И с тестами на наркотики у него всегда было в порядке.
— Шарлатаны и дармоеды, — проворчал Олейник, — чертовы мозгокопатели. Платим им такие зарплаты, а людишки вдруг ни с того, ни с сего исчезают. Ладно, это все лирика. Вернемся к фактам.
— Вернемся, — охотно согласился Волоско. — Подводи итог, товарищ начальник. Полковник быстро взглянул на коллегу, по его лицу волной прокатилось раздражение, но он сдержался. В отношениях с подчиненными всегда, пока только было можно, Олейник предпочитал держаться по-дружески. Ровным, даже несколько скучным тоном киевлянин сказал:
— На данный момент мы знаем только, что продав квартиру, исчез человек. Значит, ему были нужны деньги. Почему? Долги, бабы, еще что-то…Тут, скорее, напрашивается какой-то криминал. Может, его убили из-за денег? Украл ли он препарат мы тоже не знаем. Мог украсть, а мог и в мыслях такого не иметь. Где мотив? Кстати, независимо от того, что произошло, благодаря ему, мы выяснили: ваша система учета никуда не годится. А это уже твоя вина.
Марат Андреевич решил, что пришло время огрызнуться. Виноватым его и так сделают, но пусть не думают, будто могут вот сходу сесть ему на шею.
— Инструкции по работе с опасными культурами писал не я, — сказал он холодно. — Систему безопасности разрабатывали у вас в Управлении, утвердил ее твой шеф. Не говоря уже о том, что проверяешь нас лично ты. Так что не один я грешен.
— Инспектирую я, — ледяным тоном ответил Олейник, — но работник исчез у тебя. Это твой косяк, как и то, что ты не знаешь, украл он 'дозу' или нет. Но сейчас речь не о том, чья вина. Сейчас нужно принять меры, чтобы избежать гипотетической утечки. Нам необходимо, как можно скорее, найти пропавшего работника.
— Желательно вчера, — буркнул Волоско. — Я все это знаю и целый день работаю. В городе задействовал кого только можно. Разве что по телевидению объявление о розыске не дал.
— Я знаю, что ты стараешься, — примирительно сказал Олейник. — Вернусь в Киев и сразу подключу к поиску своих ребят. За неделю мы его, сто процентов, отыщем.
'Неделя — это очень долго', — подумал Марат Андреевич, но промолчал. Он достал из кармана флэшку и протянул полковнику:
— Держи на всякий случай. Тут его досье, и что я собрал о возможных контактах. Начальник сунул пластмассовый прямоугольник в карман.
— Не будем себя запугивать раньше времени, — сказал он, натянуто усмехаясь. — Ты работай по городу и району, а я займусь страной и заграницей. Начальство пока беспокоить не буду, но кое-какие меры приму…
— Как знаешь, — заметил Волоско. — У меня начальник — ты. Но учти, официальный рапорт я тебе по-любому завтра отправлю. Не имею права больше задерживать.
— Если хочешь, можешь и сегодня ночью отослать, — сухо сказал Олейник. — Ничего не имею против.
Он посмотрел на часы:
— Мне пора ехать.
— Счастливого пути, — пожелал Марат Андреевич. — Позвони, как доберешься до дому. Я все равно буду работать.
— Хорошо, но ты лучше не пори горячку, — пожал плечами Олейник. — Не так страшен черт, как его малюют. Лучше ложись спать, а завтра с новыми силами за работу. На свежую голову.
— Не усну, — признался начальник службы безопасности. — Слишком завелся.
Полковник покачал головой.
— Зря ты себя так накрутил, — сказал он со вздохом. — Ты хороший работник и, если придурок- лаборант ничего из института не украл, а сбежал по каким-то своим причинам, отделаешься выговором. Я тебя по максимуму прикрою. Главное, чтобы его бегство не было связано с работой.
Волоско молчал. Он считал, что за сегодняшний день обдумал все возможные причины исчезновения сотрудника института. Если исключить криминал, суицид и сумасшествие, остальное, так или иначе, могло быть связано с работой в НИИ. Олейник все это тоже прекрасно просчитал сразу, как только узнал о случившемся. Но предпочитает делать вид, что ничего страшного не произошло. А сам вернувшись в столицу, наверняка, позаботится, чтобы подстраховать свою жопу и свалить все на него, Волоско. И ничего тут не поделаешь. Поделиться ответственностью так, как бы хотелось, не получится. Остается только надеяться, что лаборант через несколько дней отыщется где-нибудь на курорте со шлюхами или с камнем на шее в озере.
— Все, бывай, — Олейник открыл машину и сел за руль. — Не журись, хлопче, все так не будэ.
'А будет еще хуже', — подумал Волоско и помахал рукой на прощание. Через минуту 'паджеро' отъехал, набирая скорость, скрылся за поворотом. Марат Андреевич сел в 'рено', достал из бардачка мобильник. Тот мигал сигналом: пока он разговаривал, ему три раза звонили. Звонил заместитель. Волоско ткнул кнопку вызова.
— Что там у тебя, Олег? — спросил он.
— Есть информация, Марат Андреевич, — ответил подчиненный. — С железной дороги. Два дня назад объект приобрел купейный билет на поезд в Запорожье. Причем купил не у нас в городе, а на станции в Зеленом. Это поселок километрах в двадцати…
— Я знаю, где это, — перебил Волоско. — Олег, я сейчас еду к тебе в институт. Будем работать. Ты пошли к железнодорожникам кого-нибудь из ребят с милицейской ксивой, пусть выдернут кассира, продавшего билет, — покажут фото. И сообщи в Запорожье…
— Уже все сделал, — в голосе зама слышалось удовлетворение. — Как только узнал. Думаю, часа через полтора получим ответ.
— Молодец, хорошо работаешь, — похвалил Марат Андреевич. — Ладно, я сейчас приеду, поговорим подробнее. У тебя все?
— Да, — ответил Олег, и начальник нажал отбой.
Ситуация начала проясняться. Появившийся след Волоско ни о чем не говорил, но сам факт, что человек не растаял в воздухе, обнадеживал. Полегчало не сильно, но все-таки стало ясно, в каком направлении работать.
'Нулевой'
Прошло трое суток, как он 'уволился'. За несколько дней до очередной вакцинации в институтском медпункте. Все это время прилетев в Крым, потом в Одессе пил. Пил шампанское — лучший напиток для людей в депрессии. И не мог решиться на последний шаг. Мешало все: отдыхающие на пляже, играющие дети, молодежь, по вечерам отрывающаяся на дискотеках, влюбленные парочки. В гостиничных номерах были слишком тонкие стенки, и он прекрасно слышал, как бухают и трахаются соседи. Весь этот обычный жизненный круговорот курортных городов, в котором он еще больше ощущал свое одиночество, отвлекал. Рассеивал внимание и не давал сосредоточиться на главном.
Обычно вернувшись после очередной бесплодной прогулки, он открывал бутылку шампанского и, не раздеваясь, ложился на постель. Включал гостиничный телевизор на музыкальный канал и пил вино прямо из горлышка. Между глотками ел шоколад: всегда любил сладкое, но последние несколько лет ограничивал себя из-за повысившегося в крови сахара. Теперь все эти анализы, здоровье, вообще, никакого значения не имели. По крайней мере, так он мысленно убеждал себя и соответственно вел.
На четвертый день побега, заехав ночью в знаменитый на все побережье 'Катманду', он чуть не сделал, то что хотел. Находясь в пьяной, обкуренной, наглотавшейся колес толпе молодых и не очень
