На это Спейд ответил вежливой улыбкой, которую она не увидела, так как не подняла глаз, но промолчал.
– Та… та история, что я рассказала вчера, была… выдумана, – пробормотала она, запинаясь, и только теперь посмотрела на него печально и испуганно.
– Ерунда, – сказал Спейд с ухмылкой. – Мы вам, собственно говоря, и не поверили.
– Значит?.. – К выражению горя и испуга в ее глазах добавилось теперь и недоумение.
– Мы поверили вашим двумстам долларам.
– Вы хотите сказать?.. – Она, судя по всему, не понимала, что он хотел сказать.
– Я хочу сказать, что вы заплатили больше, чем те, кто говорит правду, – объяснил он учтиво, – и настолько больше, что с вашей неправдой можно было смириться.
Она было приподнялась с кушетки, но снова села, разгладила платье на коленях, наклонилась вперед и заговорила с жэ ром:
– И даже сейчас вы не откажетесь?..
Спейд остановил ее, чуть подняв руку. Он хоть и насупил брови, но продолжал улыбаться.
– Это зависит от обстоятельств, – сказал он. – Самое паршивое, мисс… так кто вы на самом деле, Уондерли или Леблан?
Она зарделась и прошептала:
– На самом деле я – О'Шонесси… Бриджид О'Шонесси.
– Самое паршивое, мисс О'Шонесси, – это то, что два таких убийства подряд – она вздрогнула – всех настораживают, а полицию толкают на крайности, иметь дело с людьми стало трудно и дорого. Я не…
Он замолчал, поскольку она явно перестала слушать и просто ждала, когда он кончит.
– Скажите мне правду, мистер Спейд. – Голос ее почти срывался на истерический крик. – Я виновата в… в том, что случилось этой ночью?
Спейд покачал головой.
– Нет, если вы ничего от меня не скрываете, – сказал он. – Вы предупредили нас, что Терзби опасен. Вы, правда, наврали нам о сестре и обо всем прочем, но это неважно, потому что мы все равно вам не поверили. – Он пожал своими могучими плечами. – Я не думаю, что вы виноваты в этих убийствах.
Она очень тихо сказала: «Спасибо», а затем медленно покачала головой.
– Но я всегда буду чувствовать свою вину. – Она прижала руку к груди. – Еще вчера днем мистер Арчер был так бодр, весел, уверен в себе…
– Хватит, – оборвал ее Спейд. – Он знал, на что идет. В нашей работе без риска нельзя.
– Он… он был женат?
– Да, и застрахован на десять тысяч долларов; детей у них не было, жена его не любила.
– Пожалуйста, не надо! – прошептала она.
Спейд снова пожал плечами.
– Тем не менее это так. – Он бросил взгляд на часы и пересел со стула к ней на кушетку. – Сейчас не время для сантиментов. – Говорил он приятным, но твердым голосом. – Вокруг нас шныряет, принюхиваясь, целая свора полицейских, помощников окружного прокурора и газетных репортеров. Что вы собираетесь делать?
– Я хочу, чтобы вы избавили меня от… от всего этого, – ответила она тонким дрожащим голоском. Потом робко притронулась к его рукаву. – Мистер Спейд, а они знают обо мне?
– Пока нет. Я сначала хотел поговорить с вами.
– Что… что они подумают, если узнают, как я пришла к вам… со всем этим враньем?
– Это, конечно, вызовет у них подозрения. Вот почему я держал их от вас подальше до нашей встречи. Может, и не стоит говорить им всего. Надо придумать что-то такое, что убаюкало бы их, как детей.
– Значит, вы не думаете, что я как-то связана… с убийствами… не думаете?
Он ухмыльнулся и сказал:
– Кстати, совсем забыл спросить вас об этом. Итак, вы как-нибудь связаны с убийствами?
– Нет.
– Хорошо. Так что же мы все-таки скажем полицейским?
Она заерзала на своем конце кушетки, глаза ее забегали среди густых ресниц, будто она хотела оторвать свой взгляд от его глаз и не могла. Потом она съежилась, прямо на глазах превращаясь в беззащитного ребенка.
– А может, им совсем не обязательно знать обо мне? – спросила она. – Я не выдержу, мистер Спейд. Я не могу это сейчас объяснить, но сделайте так, чтобы мне вообще не надо было отвечать на их вопросы. Я этого сейчас не вынесу. Я умру. Помогите мне, мистер Спейд.
– Попробую, – сказал он, – но я должен знать, что происходит на самом деле.
Она встала перед ним на колени. Посмотрела на него снизу вверх. Лицо ее над судорожно сцепленными руками было бледным, осунувшимся и испуганным.
– Я жила дурно, – заговорила она сквозь слезы. – Я бывала настолько плохой, что вам это даже трудно представить… но ведь не все еще потеряно. Посмотрите на меня, мистер Спейд. Вы же видите, что я не совсем пропащая? Вы же это видите, верно? Тогда поверьте мне. Я так одинока и испугана, и, кроме вас, мне некому помочь. Я знаю, что у меня нет права рассчитывать на ваше доверие, если я сама не доверяю вам. Я вообще-то доверяю, но не могу всего сказать. Сейчас не могу. Позднее, когда смогу, обязательно скажу. Я боюсь, мистер Спейд. Я боюсь довериться вам. Я не то говорю. Я доверяю вам, но, я доверяла Флойду и… у меня больше никого нет, ни кого, мистер Спейд. Вы можете мне помочь. Вы сами сказали, что можете мне помочь. Если бы я не верила, что вы можете спасти меня, то не обратилась бы сегодня к вам, а убежала куда глаза глядят. Если бы я могла обратиться к кому-то другому, неужели я сейчас стояла бы вот так перед вами на коленях? Я знаю, что это несправедливо с моей стороны. Но будьте великодушны, мистер Спейд, не требуйте от меня справедливости. Вы сильный, находчивый, храбрый. Ну что вам стоит поделиться со мной лишь малой частью вашей силы, находчивости и храбрости? Помогите мне, мистер Спейд. Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи, и, кроме вас, никто мне помочь не может. Помогите. У меня нет права просить, чтобы вы помогали мне слепо, но все же об этом я вас и прошу. Будьте великодушным, мистер Спейд. Вы можете мне помочь. Помогите.
Спейд, который прослушал, затаив дыхание, почти весь ее монолог теперь шумно выдохнул через сложенные трубочкой губы и сказал:
– Вам едва ли нужна чья-либо помощь. Вы неподражаемы. Совершенно неподражаемы. Особенно глаза и эта дрожь в голосе, когда вы произносите фразы типа «Будьте великодушны, мистер Спейд».
Она вскочила на ноги.
– Я заслужила это, – сказала она. – Я заслужила, но… о боже!, я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Отчаянно нуждаюсь. И притворным было только то, как я говорила, а не что я говорила. – Она отвернулась, плечи ее обмякли. – Я сама виновата в том, что вы не верите мне сейчас.
Спейд покраснел, потупился и пробормотал:
– Я начинаю вас бояться.
Бриджид О'Шонесси подошла к столу и взяла шляпу Спейда. Потом вернулась на прежнее место, держа шляпу в руках – так, чтобы он мог при желании взять ее.
Спейд взглянул на свою шляпу и спросил:
– Что произошло вчера вечером?
– Флойд пришел в отель в девять часов, и мы пошли прогуляться. Я решила, что мистеру Арчеру так будет легче узнать его. Мы зашли в ресторан, кажется, на Джиари-стрит, поужинали, потанцевали и вернулись в отель в половине первого. Флойд простился со мной у входа, и я наблюдала из холла, как мистер Арчер пошел за ним по противоположной стороне улицы.
– Вы. хотите сказать, к Маркет-стрит?
– Да.
– А вы не знаете, что они делали в районе Буш-стрит и Стоктон-стрит, где застрелили Арчера?
– Разве это не рядом с тем местом, где жил Флойд?
– Нет. Это с дюжину кварталов в сторону. Ладно, что вы делали после их ухода?
– Легла спать. А сегодня утром, когда спустилась позавтракать, случайно увидела газетный заголовок
