— Мы могли бы попробовать.
— Выйдете завтра с рассветом. При хорошей погоде доберетесь меньше чем за пять суток… — В голосе ее не было уверенности, она думала о трясине и тяжелом каноэ, которое мы будем вынуждены тащить вдвоем. — Только вы помогайте Рэю, он очень устал, хоть и скрывает это. О себе и Альберте я не говорю, для нас все кончено. Но я хочу быть уверена, что вы оба выбрались живыми.
— Я сделаю все, что смогу, — пообещал я.
Вернулся Дарси с ржавой канистрой.
— Это подойдет? — спросил он, устало садясь на камни. Паола кивнула.
— Он похоронил Бэйрда среди скал, — сказал инженер, наклонясь ко мне, — Я видел могилу. Вон там. Он слишком устал, чтобы рыть яму, и запихнул труп в расщелину, забросав камнями. — Дарси колебался, потом разжал кулак и показал мне камешек размером с голубиное яйцо. Тот был серого цвета, но, когда инженер поскреб его ногтем, вдруг заблестел тусклой желтизной.
— Знаешь, что это такое? Канистру я нашел на могиле, — продолжал Дарси, не дав мне ответить. — Она была полна этих шариков. Как жертвенный сосуд… Попробуй, какой тяжелый.
Он бросил шарик мне на ладонь. Я вздрогнул, поежился и, повернув голову, посмотрел в ту сторону, где маячила черная громада скалы. Да, индеец был прав: я почувствовал, что ненавижу это озеро и буду ненавидеть его до конца своих дней.
— Ублюдок заслужил смерть, — тихо шепнул мне Дарси, но Паола услышала эти слова и болезненно вздрогнула.
— Ты лучше меня разбираешься в минералах, — сказал инженер, протягивая ей находку. — Что это по-твоему?
— Золото… — пробормотала Паола голосом, полным тоски и страха.
— Да, — подтвердил Дарси и рассказал ей, как он нашел самородок. Девушка повернулась и устремила взор в дальний конец озера.
— Нет… — содрогнувшись, шепнула она. — Нет, нет!
Она вскочила, бросилась к воде и через минуту принесла еще четыре самородка.
— Значит, это все правда? — шепнула Паола. — Проклятое место!
— Возьми себя в руки, девочка, не плачь. — Дарси тяжело встал. — Твой отец нашел то, что искал всю жизнь, и эта находка не принесла ему ничего хорошего.
— Не в золоте дело. — Она вскочила и, спотыкаясь, побрела к телу отца.
— Что за бес в нее вселился? — растерянно спросил Дарси, глядя ей вслед.
Жуткая мысль вдруг обожгла мое сознание, столь жуткая, что я не осмелился высказать ее вслух.
— Не знаю, — тихо ответил я, пристально следя за Паолой. Она постояла возле отца и вернулась к костру. Глядя на ее лицо, я подумал, что не одного меня грызет червь сомнения.
— Если б только он был в сознании и мог говорить… — тихо сказала она.
— Возможно, так оно и лучше, — ответил Дарси.
— Ты ничего не понимаешь.
— Вот как? Я прекрасно понимаю, что мы сидим на грудах золота. Это объясняет все. Ян был прав, он давно подозревал, что Берт помешался на этой почве.
— Вы все еще верите в это? — спросила меня Паола, и голос ее звучал едва слышно. — Ян, скажите ему правду. Только вы знаете, что здесь произошло.
Я молчал. Дарси схватил меня за руку.
— Оставим ее одну, — сказал он мне на ухо. — Бедняга измучилась, довольно с нее.
Паола снова смотрела в серое лицо Лароша. Я встал, и мы с Дарси отошли в сторону.
— Где лежит Бэйрд? — спросил я его.
— Вон, — он кивнул в сторону нагромождения скал на полпути между остатками лагеря и самолетом. Я пошел туда. Я должен был получить подтверждение своей догадке.
Могила действительно была простым углублением в скале, занесенным серым илом. Две сосновые ветки, связанные проволокой, играли роль креста.
— Интересно, когда именно он умер? — пробормотал я.
— Это имеет какое-нибудь значение? — спросил Дарси.
— Не знаю. Но Ларош был убежден, что Бэйрд мертв, когда покинул его. Я тоже в этом уверен.
— Видимо, он погиб уже при столкновении.
— При столкновении никто не пострадал, Ларош признался в этом. — Я подумал о канистре с самородками. Ведь это Бриф поставил ее на могилу. Надо взглянуть на тело.
— Господи, зачем? — воскликнул Дарси.
— Сам не знаю, — ответил я. Я не решался рассказать ему, что именно ожидаю найти. Опустившись на колени, я начал отгребать ил и вытаскивать мелкие валуны голыми руками.
— Проклятье! — Дарси схватил меня за плечо. — Что с тобой? Оставь его в покое.
— Теперь ему ничем не повредишь, — ответил я, освобождаясь. — Он ведь мертв, не так ли?
Видимо, мое волнение передалось и Дарси, потому что он бросил свои попытки отговорить меня, а под конец и вовсе стал помогать расшвыривать камни. Вскоре мы освободили верхнюю половину тела и застыли, переполненные ужасом: вся правая сторона головы Бэйрда была снесена напрочь!
— Это топор, — вымолвил наконец Дарси, и я кивнул. Я предполагал, что найду здесь нечто подобное, но такая страшная рана все же оказалась для меня неожиданностью.
— Все, — проговорил Дарси. — Завтра уходим, а его оставим здесь.
Он имел в виду Лароша, но не мог найти в себе силы вслух произнести это имя. А я мучительно раздумывал, стоит ли делиться с ним своей догадкой.
— Ну что, скажешь, я не прав? — зло вскричал Дарси. — По-твоему, это несправедливо — оставить подыхать тварь, которая оказалась способной на такое?
Я обнажил правую руку Бэйрда. Кисть была раздроблена, не хватало нескольких пальцев. Кровавые бинты… А под рукой — холщовая сумка.
— Паола не уйдет, — сказал я и вытащил сумку из-под камней. Она тоже оказалась набита тусклыми серыми шариками.
— Откуда ты знаешь? — раздался за моей спиной голос Дарси. Он явно не понимал, что означает эта сумка и сколь важна наша находка.
— Она сама мне сказала, — ответил я, продолжая раздумывать о сумке, аккуратно захороненной вместе с телом. Во всем этом был какой-то символический смысл. Человек, предавший земле Бэйрда, подарил ему все найденное богатство. Что это? Отречение? Безумная попытка замолить совершенный грех?
— Господи, — пробормотал я себе под нос. — Вот так ирония… Мечтал завладеть всем этим золотом, да так и сдох прямо на россыпях!
— Пойду поговорю с ней, — сказал Дарси. — И приведу сюда. Пусть посмотрит, что сотворил этот человек, а уж потом решает, оставаться с ним или лучше не надо.
— Погодите! — воскликнул я. — Она не должна этого видеть.
— Почему?
— Потому что Ларош невиновен. Действительный преступник — Бриф.
— Бриф?! — Он воззрился на меня как на психа. Я кивнул. Теперь все стало ясно. Рана на лбу Лароша, его решение выбираться в одиночку. Неудивительно, что он был убежден в смерти Бэйрда! А его попытки увести нас подальше от этого места, его настойчивые старания внушить властям мысль о бесполезности поисков и объявить Брифа погибшим! Ларош не остановился бы ни перед чем, лишь бы скрыть от Паолы страшную правду.
Когда я растолковал все это Дарси, он был потрясен.
— Не верю, — только и смог сказать инженер, выслушав меня.
— Как тогда объяснить эту сумку и канистру, полную золота? Бэйрда хоронил Бриф, а не Ларош. Он всю жизнь искал Львиное озеро, потому что знал: здесь рассыпаны сказочные богатства. И нашел. И это свело его с ума.
— Все равно не верю. Родной отец Паолы…